"Карло Лукарелли. День за днем " - читать интересную книгу автора

сохранять бдительность на должном уровне.
Мать, из коридора: я иду спать. Не засиживайся допоздна, ты устал.
Витторио подождал, пока мать хлопнет дверью, потом снял латексную
пленку со слепка, нанес тонкий слой мастики на нос старика: совсем немного,
просто чтобы нос удержался на лице, - и нацепил его. Чего-то еще не хватало.
И вот, со свистом дыша через трубочки, выходящие из резиновых ноздрей,
он вынул из шкафа длинный металлический крюк и оттянул вниз крышку люка,
ведущего в мансарду, вытаскивая заодно и стремянку. Может быть, из-за
слишком низкого потолка или из-за узких окошек, расположенных у самого пола,
он без особой охоты поднимался в мансарду, разве для того, чтобы выполнить
какую-нибудь рискованную или компрометирующую работу, например вставить в
глушитель "брюггер-томе" абсорбирующий слой войлочных прокладок, взятых из
воздухоочистительного фильтра подвесного мотора. Глушитель лежал на полке,
покрытый каким-то тряпьем, рядом с "зиг-зауэром" 9-го калибра, к которому
его нужно было приспособить. Но теперь - другое: открыть одно из окошек,
сесть верхом на подоконник и через маленький бинокль "сваровски" наблюдать
за Праздником единства, тихо насвистывая.
С этой стороны дома музыка слышна лучше. Она, конечно, доносилась
издалека - ее отражали стены, расстояние скрадывало высокие ноты, оставляя
лишь назойливый грохот басов, - но звучала достаточно отчетливо, чтобы можно
было разобрать мелодию и слова. Группа "Субсоника", хит "Все мои ошибки".
Он искал старика. Подходящего старика. Настроил окуляры, подкрутил
болты с насечкой, пока не образовался правильный, четкий круг, в который
попадали один за другим люди, передвигавшиеся по стадиону. Витторио быстро
вышел из центра, где давали концерт, потому что там толпилась одна молодежь,
проскочил через пивную и остановился у буфета, который, похоже, еще работал.
Далекая, совершенно не связанная с тем, что попадало в черный круг бинокля,
музыка казалась еще более отвлеченной, чужеродной - так бывает, когда
смотришь телевизор, убрав звук, но оставив включенным радио.

Ты меня защищаешь и делаешь больно;
Ты меня убиваешь и снова
Берешь меня живым,
Ты - все мои ошибки.

Витторио искал между столиками, за стойкой, у мангалов, но не видел
никого, кто бы мог пригодиться. Потом вдруг нашел. Старик поднимался из-за
столика рядом со стойкой. В одной руке он сжимал поднос, полный пластиковой
посуды, а другой снимал, скорее, срывал фартук с бедер. В уголке рта,
зажатая между зубами, виднелась щепочка, и Витторио мысленно отметил эту
подробность, на всякий случай, на другой раз, потому что сейчас это ни к
чему. Наверное, старик, добровольно вызвавшийся помогать в буфете, собирался
поесть после смены - но не это интересовало Витторио, хотя он и направил
окуляры на тарелки, что громоздились на подносе, скорее из любопытства и по
привычке, чем по необходимости. Тортеллини с мясом, сарделька с кукурузной
кашей, пол-литра красного и английский суп. Ни воды, ни кофе. Витторио ждал,
пока незнакомец двинется с места, поскольку его интересовала именно походка.
Скорость и ритм движений, как учили на последнем курсе школы актерского
мастерства. И вот наконец он увидел. Быстрые, чеканные шаги, скорее, прыжки,
которые завершались прежде, чем успевали до конца развернуться, словно