"Олег Лукьянов. Улей" - читать интересную книгу автора

она должна была выйти на новую работу, но новый шеф узнав о произошедшем
вчера, дал ей двухдневный отгул. Надеюсь он не станет жалеть что взял ее на
работу...
- Маша, - обратился к ней я.
- Да повелитель? Я еще раз хотела сказать спасибо за подарок...
- Не за что, - ответил я после продолжительной паузы. - У меня к тебе
просьба...
- Что угодно мой повелитель.
- Ты живешь на седьмом этаже правильно?
- Да повелитель.
- Пожалуйста, спрыгни с балкона вниз.
Слабый протест отразился у нее в душе, она как и все невинные существа
на Земле, хотела жить. Но воля повелителя превыше всего. Распрямив спину и
гордо задрав подбородок, она направилась к балконной двери. По пути прошла
мимо шкафа с зеркальной дверью. Отразилась в зеркале лишь на мгновенье, но я
отчетливо увидел в бирюзовых глазах мучительную боль. Запнулась у двери:
непослушная щеколда никак не хотела открываться. Наконец резво отскочила,
дверь балкона открылась, в лицо пахнуло морозным воздухом.
Это было выше моих сил. Разорвал контакт, отвернулся как трус.
Когда, через бесконечную минуту, нахлынуло уже привычное чувство
потери, оно оказалось для меня невыносимым... Мне самому на секунду
захотелось покончить с собой, чтобы не совершать никогда больше таких
поступков...
Скоро слабость прошла. Маша - ничто. Люди - ничто. Имеет смысл только
будущее счастье для человечества. Для этого людям нужна цель в
существовании. Я. Я укажу ему эту цель. Именно мне суждено ее найти. Я -
маяк. Я - кремень. Ничто не собьет меня на пути к великой цели.
Сколько я просидел вот так, в трансе - не знал. Неожиданное напоминание
Грушницкого приободрило, подействовало успокаивающе. У меня была цель, у
меня есть смысл в существовании. Что сделано - то сделано. Нельзя
оглядываться назад.
В клуб, где устроили встречу ветераны группы "Альфа", Грушницкий вошел
практически без проблем. Раскрытая ксива подействовала на охранника на
фейс-контроле лучше любых слов. Пропуская агента он вытянулся едва не
отдавая честь. Хорошо все таки представлять авторитетную организацию.
Дизайн клуба покащался Грушницкому сомнительным: наверное здесь
планировалась обстановка в стиле средневековой таверны, но почему-то вышло
похоже на сельскую школу начала тридцатых годов. Деревянные полы с
неошкуренными досками, кривые, неокрашенные оконные рамы с некачественными
стеклами, потолок неровно выкрашенный известкой, ярко контрастировал с
пластиковой барной стойкой и заметными наметанному глазу камерами
видеонаблюдения.
За длинными и не очень столами, покрытыми матерчатыми скатертями,
сегодня гуляли представители силовой элиты. Кто-то с седыми усами шумно
приветствовал таких же отставных "бойцов", а кто-то широкоплечий,
мускулистый, но еще с юношеским лицом, раскрыв рот слушал подробности
легендарной операции в каком-то там году. Народ в клубе в основном пил пиво,
поднимал стопки, и улыбался всем словно старым знакомым.
Несмотря на то что сам Грушницкий из общей массы выделялся костюмом,
его видимо приняли за своего, потому что тридцатилетний парень с военной