"Борис Лукин. Загадка острова Мельпомены ("Техника - молодежи", 1966, N 1)" - читать интересную книгу автора

которому можно подойти и сказать: "Хелло, я хочу с вами познакомиться".
Приходилось довольствоваться мимолетными наблюдениями.
Все началось чудесной ночью, когда светила луна, цвели магнолии, а я
меланхолически прогуливался по пляжу, где и встретил Мэрилин Моулз. Она
собиралась отправиться под воду с аквалангом - полюбоваться ночным
свечением. Мы потолковали о новостях, потом она прыгнула в море, а я было
собрался идти спать, как кто-то весьма ощутимо схватил меня сзади за
плечо. Это был Билли! Он довольно нелюбезно осведомился, о чем мы говорили
с Мэрилин. Я, грешным делом, решил, что тут ревность, и, чтобы отомстить
грубияну, нагло расхохотался. А Билли, к моему удивлению, вдруг принялся
извиняться, явно стремясь внушить мне, что это действительно ревность и
теперь он раскаивается. Не на того напал, голубчик, меня не проведешь.
Теперь я насторожился, и не зря. В фильме был эпизод: Билли-супермен
сталкивает героиню в воду, а подвернувшийся тут же благородный робот
спасает ее. (Роботы эти, к слову сказать, созданы были сатурнянами для
присмотра за людьми, но набрались гуманности, взбунтовались и в конце
концов спасли людей от уничтожения.)
В тот день Кестнер собирался снять последний дубль. Как я уже говорил,
Мэрилин отлично плавала. Билл сбросил ее с бона, и она нырнула к роботу.
Вскоре робот появился; он, как обычно, нес Мэрилин на руках. Кестнер
приказал остановить камеру, но Мэрилин не вставала. Все бросились к ней,
пощупали пульс и убедились, что она ужо не дышит. Врач констатировал
попадание воды в легкие и асфиксию.
В тот день уже ничего не снимали. Прилетел следователь с материка и
ничего не нашел. А вот инженер-программист, осматривая злополучного
робота, заметил что-то неладное в программном отделении и шепнул мне, что
боится, не залезали ли туда и не подменили ли программу на время съемок -
ведь это так просто. Вот тогда-то я и отправил с улетавшим на материк
следователем запечатанный пакет. Там я рассказал председателю СКК о своих
подозрениях.
На следующую ночь я подсматривал за Билли Йорком и выследил-таки его
наедине с продюсером. Подслушать разговор не удалось, но у меня создалось
впечатление, что продюсер в чем-то укорял артиста, а тот раздраженно
огрызался в ответ. Но а конце разговора они прошли совсем рядом с кустами,
где я прятался, и до меня донеслось: "Завтра, в час, у большого макета..."
Игра была налицо, но я еще как-то не осознал всю опасность, несмотря на
судьбу Мэрилин. И уж конечно, не следовало впутывать Кестнера. Но
легкомыслие победило, и я, вернувшись домой, пообещал показать Кестнеру
"необыкновенное", в которое он не верит.
Наутро Йорка в поселке не оказалось, но, когда мы с Кестнером
завтракали, явился по какому-то делу продюсер. Как округлились глаза у
продюсера, когда он увидел упомянутую уже фигурку сфинкса на тумбочке
возле моей постели! Бедняга влип!
Дальше все шло, как в кестнеровском фильме. Вот мы идем по лесу,
чирикают птицы, вьется мошкара. Мы почти у цели - поляны с макетом
звездолета. Тридцать пять первого. Вдруг запах гари, затем дым,
зеленоватый, со струями других расцветок. Кестнер кричит, что горит склад
дымовых шашек, и бросается вперед, я - за ним. Действительно, опасно -
могут заняться деревья. Дым не едкий, но страшно густой, и я с трудом
различаю впереди силуэт Кестнера. Внезапно он со стоном падает. Нога