"Евгений Юрьевич Лукин. Портрет кудесника в юности (Баклужинские истории)" - читать интересную книгу автора

заметить, что в смысле запутанности почерка врачи и колдуны вполне достойны
друг друга.
- Слышь, Ефрем... - застенчиво начал Глеб. - Я тут один спелл кастанул.
Вернее, не кастанул еще...
- Что-о?! - вскипел чародей, оборачиваясь. - Ты где этой гадости
нахватался? Я т-те такой спелл кастану - астрала не взвидишь!
Иноязычных словес он на дух не переносил.
- Родной речи мало? - гремел Ефрем. - Чтобы я больше от тебя такого не
слышал! "Марихуа-ана", - язвительно передразнил он кого-то. - Ну почему
попросту не сказать: иван-да-марья?..
Здесь, конечно, старый колдун перегнул. Да, наплыв чужеземных речений -
бедствие, но оно вызвано необходимостью смягчить выражения. Отсутствие
иносказаний подчас смерти подобно. В том же Баклужино жулика, к примеру,
могут побить штакетником, а на дилера как-то рука не поднимется, хотя это в
общем-то синонимы. Опять же, слово "главарь" куда понятнее нам и роднее, чем
"президент", однако никто в здравом уме, будь он хоть трижды патриот, такой
замены не потребует.
Тем не менее бушевал Ефрем долго и громко. И всё это время Глеб
Портнягин, терпеливо переминаясь, стоял перед ним в позе царевича Алексея с
известной картины Ге.
Наконец гроза пошла на убыль.
- Так какой ты там спелл кастовать собрался? - ядовито осведомился
кудесник.
Глеб шмыгнул носом и развернул бумажку.
- Тут это... пенитенциарная магия...
- Петиционная, что ли? - брюзгливо переспросил Ефрем.
- Ага, - торопливо исправился Глеб. - Петиционная...
- А корешок зачем?
- Н-ну... на всякий случай.
- Положь обратно, - буркнул старый чародей и, пока юноша выполнял
приказ, углубился в тезисы. - Ну и что ты тут наворотил? - накинулся он на
вернувшегося ученика. - Мало я тебе хренов за клептокинез выписал?
Глеб зарделся, потупился. Действительно, за клептокинез ему в прошлый
раз влетело по первое число.
- Нет, ну я ж теперь по-честному... - возразил он обиженным баском. -
Выиграет сусловский "Ливерпуль" у нашей "Албасты" - курить брошу...
Чародей с жалостью глядел на юношу.
- Заруби себе на носу, - проникновенно молвил он. - В профессиональный
футбол лучше не лезть. Там уже всё схвачено. Там такие колдуны работают - не
тебе чета... И второе: никогда не ставь условий. Курить он бросит! Этого,
знаешь, ни одна стихия не любит...
- А если наоборот? - поспешно предложил Глеб. - Курить брошу прямо
сейчас, а взамен попрошу... - Он взглянул на кислую физию учителя и,
смешавшись, умолк.
- Да пойми ты... - мученически кротко принялся втолковывать кудесник. -
Вот обращаешься ты к стихии. А что такое стихия? Ту же растительность
возьми... У каждой травинки свой трепет, свой колотун. Слабенький, правда,
но... Травинка к травинке, трепет к трепету - и, глядишь, рождается из общей
дрожи - что? Правильно, единая душа. Коллективное бессознательное. Юнга
читал?.. А теперь прикинь, сколько у нас травы. А деревьев! А мхов, а