"Николай Лукин. Судьба открытия (4, 5 и 6-я главы третьей части романа, переработанные автором) " - читать интересную книгу автора

Лисицына не только сойдет с мертвой нынешней точки, но и взлетит на
небывалые высоты. Черт знает, до чего идея дерзкая! Даже страшно, какая
новизна!
Спустя минуту эти радужные мысли покатились вниз по затухающей кривой.
Уж кому-кому, а Григорию Ивановичу слишком хорошо известно, насколько труден
путь от исходных мечтаний до сверкающих в будущем целей.
За успех идеи Шаповалова не больше шанса против тысячи. Она увязнет,
вероятно, в дебрях химии ферментов. Скорей всего, потратишь бездну сил, и
все окажется зря.
Нет, нечего и думать - браться за такое деяо. Нельзя и человека
напрасно обнадеживать.
Остановившись перед Шаповаловым, Григорий Иванович взглянул на него и
опустил глаза. Вдруг почему-то вспомнил профессора Святомыслова. И из
глубоких недр души хлынуло по-молодому обжигающее чувство, сходное с острой
ненавистью к самому себе.
- Послушайте,- с запинкой сказал Григорий Иванович,- вы всерьез желаете
работать над вашей идеей?.
- Всерьез,- ответил Шаповалов.
- Тогда - один в поле не воин. Переходите на работу к нам в
лабораторию! У меня как раз вакантна должность научного сотрудника. Тут мы
взялись бы за ваши опыты, объединив усилия. Задача-то очень нелегкая!
Отнюдь не ожидавший, что разговор может принять подобный поворот,
Шаповалов вначале поколебался. А как же все его дела на рудниках? Но почти
тотчас сказал: в принципе он согласен. Однако он сообщит свое окончательное
решение лишь по телеграфу из Донбасса.
- Ну, я вас считаю уже здешним,- улыбнулся Зберовский.- Теперь
пойдемте, лабораторию вам покажу!
Выйдя из кабинета, они долго ходили между лабораторными столами,
задерживались у многих установок, особенно у тех, которые действуют в данный
момент.
Стоящая возле уникальных измерительных приборов женщина чуть
повернулась сперва к Григорию Ивановичу, затем к Шаповалову. Она
прислушивалась к их беседе. Григорий Иванович сказал ей:
- Знакомьтесь, Лида. Это наш будущий сотрудник.
А вечером того же дня Шаповалов уехал домой.
Надо заметить, что ящики, заменявшие мебель в квартире Шаповаловых,
постепенно уступали место настоящим столам и кроватям. Заботилась об этом
Вера Павловна. К своим приобретениям она относилась спокойно и по-деловому,
как к чему-то будничному, но крайне нужному. И верно: разве ей не следовало
дать Сереже детскую кроватку с сеткой и высокий стульчик, на котором он
сидит за столом - за столом именно, а не за ящиком?
Между тем все ее покупки Шаповалову доставляли удовольствие. Однако он
стыдился признаваться, что рад вещам, окружающим его семью в квартире. Он не
всегда чувствовал четкую грань между устройством минимальных удобств и
мещанской жадностью к накоплению. Стяжательство же у людей он ненавидел.
Ловя себя на том, как ему приятно купленное Верой, он временами думал: а нет
ли здесь уже начальной стадии стяжательского духа? И бывали случаи, когда
его реплики по поводу нехитрого шкафа для одежды или занавесок, появившихся
на окнах, могли бы показаться Вере Павловне обидными.
Только Вера Павловна не обижалась на него за это. Она была достаточно