"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Каникулы и фотограф." - читать интересную книгу автора

детям тем более не разрешат. Прокол-то, оказывается, опаснейшая штука.
"...и не вернется", - ужаснувшись, вспомнил Мосин слова "Ольги".
И вдруг ему стало нестерпимо стыдно. С кем связался? С кем обмен
затеял? С малышами! Мосин был убит, опозорен в собственных глазах.
Сирень не шевелилась, и Сергей, страшно переживая, поплелся в
лабораторию.
Там он достал из кармана "условный допуск". Что же это они ему такое
подсунули? Ладно еще, если какую-нибудь пробку от бутылки... Сергей
скрипнул зубами и с силой швырнул шарик в угол.
Хорош, нечего сказать! И кино помог снять, и оптикой разжился! А ведь
не так уж трудно было убедить Дениса, что гусары без фотокамеры из дому не
выходили...
Мосин извлек из "дипломата" сиреневый кругляшек, к которому когда-то
отнесся столь пренебрежительно. Вот тебе и вся оптика. Черт его знает, что
за штуковина.
Посмотрел через кругляшек на свет. На стекло от очков не похоже, да и
что толку от одного стекла. Ага, тут еще какие-то металлические бугорки на
ребре. Сергей ухватил ногтями один из них и осторожно сдвинул. То ли ему
показалось, то ли кругляшек в самом деле изменил цвет.
Мосин подсел к увеличителю и, держа стекляшку на фоне чистого листа,
принялся гонять бугорки по всем направлениям. Наконец отложил кругляшек и
выпрямился.
- Спасибо, - сказал он. - Не ожидал.
Ему в руки попал изумительный по простоте и качеству корректирующий
светофильтр для цветной печати.
Мосин выдвинул из корпуса увеличителя металлический ящичек, вложил в
него кругляшек. Маловат, болтается... Убрал верхнее освещение и включил
увеличитель. На белом листе зажегся интенсивно малиновый прямоугольник.
Мосин ввел в луч растопыренную пятерню, пошевелил пальцами. Вне всякого
сомнения, - фильтр. Вытащил, передвинул бугорки. Теперь прямоугольник стал
бледно-лиловым. Мосин полюбовался кистью руки в новом освещении и выключил
увеличитель. И настроение упало. Хорошо, займется он "цветом". Добьется
популярности. Посыплются на него заказы. Так ли уж это важно?
А вот интересно, отключили они установку или прокол еще существует? А
что, если пойти посмотреть? Осторожно, а?
"Сиди! - вздрогнув, приказал он себе. - Даже думать не смей! А вдруг
они там ждут, когда преступник вернется на место преступления? Цап - и в
дыру!"
Сергей достал жевательную резинку, машинально распечатал и отправил в
рот. Вкус у нее оказался довольно неприятным.
Мосин расхаживал из угла в угол в жидком полусвете красных
лабораторных фонарей. Да, наверное, не в оптике счастье. Нахватал
какого-то барахла, каких-то безделушек... Правда, "Асахи" оплачен почти
полностью, но ведь он бы и так его оплатил, без всяких межвременных
проколов. Даже и не поговорил ни с кем как следует... А с кем говорить? К
взрослым даже подходить страшно, а на отроков Мосин в обиде - они ему два
дня голову морочили.
В таком случае из-за чего он расстраивается? Откуда эта
подавленность? Сергей в задумчивости провел ладонью по лицу и тихо взвыл
от ужаса: лица коснулось что-то мягкое и пушистое.