"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Для крепких нервов." - читать интересную книгу автора

вниз и пытался пробить невидимый потолок с разгона - бесполезно.
"Взяли под контроль, - понял Чарыев. - Сейчас перехватят управление
полностью и поведут на базу. Все верно. Этого и следовало ожидать!"
Догадка его оказалась неправильной: никто и не думал перехватывать
управление - просто, видимо, ограничение в высоте было как-то связано с
самим принципом движения аппарата.
И еще - он никак не мог уменьшить скорость. На нижнем экране летели
холмы, речушки, редкие рощицы. И - ничего, хотя бы отдаленно похожего на
готические ловушки, которые он видел с орбиты, одна из них его сейчас
столь опрометчиво выпустила. Чарыев очерчивал круг радиусом километров
двадцать, намереваясь вернуться к исходной точке и попробовать отыскать
свою ракету с воздуха.
Скорость и высота! Как-то они должны регулироваться, где-то здесь
должны найтись соответствующие клавиши, тумблеры, рычаги...
На правом экране появилась металлически посверкивающая точка.
Наперерез ему летел аппарат, похожий на морского ската. Вот, значит, как
мы выглядим со стороны! Ясно. Переполошились, родимые! Правильно. Давно
уже им пора всполошиться. Попробует прижать к земле или сразу даст залп?
Такое впечатление, что "скат" шел на таран. Оригинальный способ ведения
воздушного боя! Чарыев бросил машину к самой земле, и "скат" промахнулся.
Зато откуда-то сверху налетел второй. Ага, значит, они могут ходить и
выше! Учтем. Этого "ската" Чарыев пропустил, резко уйдя вправо. "А
перехватчики у вас, надо сказать, - так себе... Весьма посредственные
перехватчики. У нас в школе за такой пилотаж с первого курса отчислили
бы..."
Да, но если они и вправду дистанционно заклинили регуляторы скорости
и высоты, то здесь не поможет даже его класс. Сколько веревочке ни
виться...
Местность менялась. Как это ни печально, но он, кажется, потерял
ориентировку. Пошли какие-то взгорья, обрывы; то и дело приходилось
закладывать виражи, обходя каменные клыки высотой с хороший небоскреб.
Потом его занесло в ущелье - непрерывно сужающееся; потом ущелье на
несколько секунд превратилось в пещеру, и ему пришлось, словно
кинотрюкачу, проскочить метров сто под грозящими рухнуть от гула каменными
сводами; потом впереди затанцевали сплошные скалы, и это был конец. Но тут
Чарыев все-таки понял, как регулировать скорость, и очертив невероятную,
почти задевавшую склоны кривую, повел аппарат на посадку в единственно
пригодную для этого точку - на крохотную лужайку, зеленый пятачок среди
вздыбленного и взгорбленного камня.
Ноющий свист оборвался. Экраны погасли. Неужели сел? Молодец... Такой
посадкой можно гордиться.
Кажется, он нечаянно сбил погоню со следа. И надежно сбил. В самом
деле, какой нормальный направит машину в ущелье, на верную смерть?
Конечно, им и это придет в голову. Но - позже.
Чарыев поднялся, откинул люк и поначалу ничего не понял. А когда
понял, - зажмурясь, застонал. В глубине души он не верил своей удаче и
готовился к худшему. Он опасался увидеть несколько "скатов", зависших над
местом его посадки, опасался, что снаружи его уже поджидает вооруженная
охрана, но то, что он увидел, открыв люк, было куда хуже.
Перед ним лежал тот самый коротенький коридорчик, по которому он