"Укротить молнию" - читать интересную книгу автора (Азаро Кэтрин)

Глава 2 ГОЛУБЫЕ АЖУРНЫЕ ЧУЛКИ

Открыв глаза, я увидела перед собой залитую солнцем комнату. Выглядела она как и всегда — посередине телевизор, а у южной стены моя кровать. Над кроватью — huipil, белый наряд моей матери, украшенный вышивкой и перьями. Кстати, наряд этот закрывал особо неприглядную дырку в стене. На другой стороне комнаты, у восточной стены, располагалась «кухня», отделенная невысокой перегородкой, за которой нашлось место для плиты и холодильника. Окошко над раковиной процеживало солнечные лучи сквозь тонкие голубоватые занавески.

На часах было девять утра. То есть до начала моей смены в «Голубом рыцаре» оставалось еще семь часов. Я переоделась в ночную рубашку и заползла в постель. На этот раз сон укутал меня по-настоящему, словно нежное пуховое одеяло.

В два часа дня меня разбудил лай собаки за окном. Я встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало и призадумалась. Было над чем. Выглядела я лет на десять старше своего возраста. До этого дня мне не давала покоя мысль, почему Наг выглядит гораздо старше своих лет — наверняка тот образ жизни, который он вел, отнимал у него жизненные силы.

Наг все-таки прав. В полицию мне лучше не ходить. По крайней мере так я тогда считала. Наша семья перебралась в Штаты в 1981 году, и по закону от 1986 года на нас как на нелегальных иммигрантов распространялась амнистия. Но ни моя мать, ни Мануэль не владели английским настолько хорошо, чтобы во всем этом разобраться. Я пыталась уладить дела сама, но беда в том, что я была несовершеннолетней и нуждалась в официальном опекуне. Поэтому до поры до времени решила подождать, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Наконец я собралась идти на работу. Я открыла дверь в коридор… и от испуга едва не запрыгнула назад в комнату.

За дверью сидел Эльтор. Он спал.

Вернее, сидел рядом с дверью, подтянув колени к груди и опустив на них голову, словно свалившийся от усталости телохранитель. Увидев его при дневном свете, я разглядела, что он никакой не блондин. Солнце золотило ему волосы, но на самом деле они были фиолетовыми.

Он также был старше, чем мне первоначально показалось, — уже далеко за тридцать. Ночью я приняла его за белого парня, но сейчас не знала, что и думать. Кожа Эльтора имела какой-то металлический оттенок, бронзовый или золотистый. Солнечные лучи на его обнаженных руках искрились золотом.

Я опустилась рядом с ним на колени.

— Эльтор.

Он открыл глаза и заморгал.

От удивления я открыла рот. Нет, мне было прекрасно известно, что у него есть глаза. В этом я имела возможность убедиться еще накануне ночью. Но когда он поднял ресницы, все, что я увидела, было исходившее от них золотистое свечение. Ни зрачков, ни радужной оболочки, ровным счетом ничего. Только это свечение.

— Ой, что это?! — вырвалось у меня.

Он огляделся по сторонам. Свечение померкло, и глаза приобрели нормальный вид. Вернее, почти нормальный, потому что были они ярко-фиолетовыми. Эльтор вытянул ноги и протер глаза. Затем бросил взгляд на окно в конце коридора.

— А уже поздно!

Я все еще таращилась на него.

— Почему кожа у тебя блестит, как металлическая? И глаза тоже?

— А, это у меня в деда, — повернулся ко мне Эльтор. — У него было… не знаю, как это лучше сказать по-английски. Отклонение при рождении.

Врожденный порок? Я поморщилась, но промолчала, чтобы его не обидеть.

— День у вас слишком короткий, — произнес он, зевая. — Придется переустановить внутренние часы.

— Сейчас весна, и дни длинные.

Я потерла пальцем его бицепс. Золотая краска и не думала оттираться.

Эльтор поймал меня за палец.

— У тебя все в порядке?

— Разумеется. Лучше не бывает, — выпалила я. — Спасибо тебе. За прошлую ночь. Даже думать не хочется, что могло произойти, не приди ты мне на помощь.

Эльтор приподнял мою руку и прижал к губам. Нет, он ее не поцеловал, а слегка укусил пальцы. Странный жест, но приятный. Хотя мне с трудом верилось, что это он спас меня ночью. Тогда я даже представить себе не могла, почему, по какой неизвестной мне причине он остался, как верный пес, сторожить мою дверь.

— Ты сторожил меня, — сказала я, — защищал незнакомую тебе девчонку?

— Почему ты называешь себя девчонкой?

Эльтор было протянул ко мне руки, но затем остановился. Убедившись, что я не имею ничего против, привлек меня к себе. Я сжимала его изо всех сил. Локоны у него за ушами приятно щекотали мне нос. Я закрыла глаза, моля судьбу, чтобы эти мгновения продлились вечно. Чтобы я могла, словно в капельке янтаря, сохранить их навсегда и носить повсюду с собой, куда бы ни пошла, и вынимать их, и любоваться ими всякий раз, когда меня охватывали тоска и грусть.

Спустя секунду я оторвала голову.

— Мне пора на работу. Если я опоздаю, меня выгонят.

— Можно я тебя провожу? — спросил Эльтор.

Я рассмеялась — так обычно смеются, когда человек, который вам нравится, оказывает вам знаки внимания.

— Хорошо.

— Я прошу меня извинить. Из-за прошлой ночи. Я должен был спросить у тебя.

— Я в принципе не против.

— Честно? — улыбнулся он, сверкнув зубами. — Я все время думал: она вот-вот что-то скажет. Но нет, ты ничего не сказала. И я решил, что у тебя нет ко мне интереса. Иногда я забываю, что у вас здесь не такие обычаи. Я не знаю, чего ожидать от человека, который испытывает ко мне какие-то чувства.

Честно говоря, и я не знала, что на это сказать. Поэтому промолчала, просто поднялась и встала рядом с ним.

Мы вышли на улицу, и в глаза нам ударило полуденное солнце. Эльтор побледнел.

— Я знаю тебя уже четырнадцать часов, — заметил он.

— И в чем проблема?

— Да нет, ни в чем.

Он пробежал рукой по волосам.

Нет, проблема явно имелась. Эльтор не знал, как себя вести, и от этого вокруг него образовалось нечто вроде бледного серебристого облака. Однако он не желал сдавать завоеванные позиции. Что ж, это вселяло надежду. Надо сказать, я особенно не поверила тем россказням, что Эльтор пытался сочинять про себя. С какой стати боевой летчик из будущего, потерявшись в пространстве и времени, станет провожать на работу официантку из дешевого ресторана?

Когда мы шли по улице, мимо проехал старый «форд». Эльтор резко обернулся и несколько шагов шел спиной вперед, наблюдая за машиной, пока та не скрылась за углом. Лишь потом он снова повернулся ко мне.

— Ничего не понимаю. Еще один автомобиль!

Меня так и подмывало спросить его, не увлекается ли он старыми автомобилями, но тут я снова заметила у него в руках золотую коробку с закругленными краями. Понятия не имею, откуда она у него взялась. На одежде у Эльтора не было никаких карманов, и я не заметила, чтобы до этого коробка болталась, подвешенная к поясу. Кстати, она на глазах меняла цвет, и грани становились все резче и резче.

— Это твой транском?

Эльтор посмотрел на волшебную коробку.

— Ах да!

Он сосредоточил на ней все свое внимание. Мы шли рядом, а коробка мигала разными цветами.

— Мой приятель Джош тоже делает разные приборы вроде этого, — заметила я. — Приемники всякие, передатчики.

— Вряд ли он может сделать транском.

— Ты все еще пытаешься уловить сигналы?

— Нет, я сейчас проверять положение моего Джага. — Эльтор сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня. — Проверяю положение моего Джага.

— Верно, проверяю положение моего Джага, — улыбнулась я. Его лицо вновь утратило всякое выражение.

— Да, теперь с грамматикой все верно. Проверяю положение моего Джага.

Я вздрогнула. Эльтор произнес это предложение на безупречном английском, практически без акцента. Но затем акцент все-таки вернулся.

— Вообще-то я говорю по-английски неплохо. Просто давно не упражнялся. Чтобы заново запустить программу, требуется время.

Запустить программу?

— Ты хочешь сказать, на твоем самолете?

— Самолете?

— Но ведь ты сам сказал, что ты — летчик.

— Это не самолет, а космический корабль.

Я едва не покатилась со смеху.

— Ну, знаешь, Эльтор, если у тебя действительно есть корабль, то почему он там, на небе, а ты здесь, на земле?

— Я отослал его назад.

— Это как же?

— При помощи вот этого. — Он поднял транском.

— Как может какая-то коробка заставить взлететь космический корабль?

— Корпус корабля действует как принимающая антенна. Она получает посылаемые транскомом сигналы, после чего передает их бортовому компьютеру.

— И сейчас эта штуковина управляет полетом твоего корабля?

— Нет. Летать корабль может сам по себе. — Эльтор бросил взгляд на улицу с ее вывороченными канализационными люками. Порыв ветра поднял с тротуара старую газету и закружил в воздухе. — Мне кажется, что на орбите он в большей безопасности.

— Вот уж не думаю. Наши военные наверняка его там обнаружат.

— Нет, — покачал головой Эльтор. — Он снабжен ****.

— Чем-чем?

— По-моему, на английский это переводится как «саван». Такой невидимый защитный экран. Он поляризует молекулярную пленку корпуса, меняя ее таким образом, что поверхность корабля ничего не отражает. А еще он, на разных электромагнитных частотах, отсылает назад неверные данные, для ваших радаров. А еще приводит в действие специальную защитную программу, которая держит под контролем определенное пространство вокруг корабля и изменяет его курс во избежание столкновения с другими телами.

Эльтор умолк, глядя перед собой. От удивления он открыл рот.

Я посмотрела в ту сторону. Мы как раз подошли к перекрестку, за которым отрывался бульвар Сан-Карлос.

— В чем дело?

— Машины. — Он помахал рукой в сторону бульвара. — Я еще ни разу не видел одновременно столько машин на улице. Неудивительно, что у вас воздух пахнет бензином.

— Ты прав.

Я сморщила нос.

— Ваши деревья не имеют ****?

— Чего не имеют?

— Фильтров. Специально созданных молекул, которые пропускают сквозь себя загрязняющие воздух вещества, превращая их в безвредные химические соединения.

— Нет. Хотя идея мне нравится.

Впереди из-за угла выплыл автобус. Я бросилась бегом, и мы едва успели вскочить в салон, когда автобус уже тронулся с места. Я заплатила за нас обоих. У Эльтора не только не было денег, но, кажется, он вообще не имел понятия, что это такое.

Мы прошли в заднюю часть салона. Народ оборачивался нам вслед. Эльтор — при его росте, черном прикиде, фиолетовых волосах и металлическом блеске кожи — привлекал к себе всеобщие взгляды. Вернее, бил в глаза, как неоновая реклама. Свободных мест не нашлось, и мы были вынуждены ехать стоя, покрепче ухватившись за поручни, пока автобус подскакивал по ухабам и колдобинам. Эльтор смотрел в окно, причем таким завороженным взглядом, что от него буквально сыпались искры — такое впечатление, будто салон автобуса пронзали мириады крошечных сияющих стрел. Я еще ни разу не встречала человека, чьи впечатления были бы столь мощными и яркими.

Мы ехали молча. В любом случае разговаривать довольно трудно, пока автобус трясется и подскакивает на ухабах. Кроме того, я опасалась, что Эльтор на людях вновь заведет разговор о космическом корабле. Транскома в руках у него не было видно, и я понятия не имела, куда он его спрятал.

Мы добрались до ресторана «Голубой рыцарь» примерно без десяти четыре. Тент громко хлопал на ветру, и Роберт, швейцар, уже занял свой «боевой пост». Я провела Эльтора через заднюю дверь. Как только мы вошли внутрь, то едва не столкнулись с Брэдом Стейнхэмом, нашим управляющим. Он помогал бармену переносить коробки со всевозможными банками, жестянками и бутылками из одной кладовой в другую.

— Привет, Брэд, — поздоровалась я.

Он посмотрел на меня, начал было улыбаться, но, заметив Эльтора, нахмурился. Правда, не стал его выгонять. Вместо этого перевел взгляд на меня.

— С тобой все в порядке? Вид у тебя не очень.

— Да, все отлично, — улыбнулась я. — Эльтор, это Брэд.

Брэд поставил свою коробку и выпрямился. Эльтор кивнул, окидывая его оценивающим взглядом. Брэд сделал то же самое. Но Эльтор в буквальном смысле посмотрел на него сверху вниз, а вот Брэд на него — снизу вверх. Казалось, его так и подмывало спросить великана, сколько тот способен выжать.

Затем Брэд посмотрел на меня и указал на кладовку, откуда они с барменом таскали коробки.

— Там у нас протекает крыша. Надо все перетащить в надежное место, пока не пошел дождь.

Он снова посмотрел на Эльтора, а тот на него.

— Не хочешь подзаработать? — спросил Брэд. — Есть работенка на весь вечер. Семь долларов за час, если поможешь нам очистить кладовку. Бармен мне нужен в баре.

— Ты хочешь, чтобы я за вознаграждение выполнял физическую работу?

— Верно, парень. — Брэд покосился в мою сторону. — Тина здесь будет занята в течение восьми часов. За все это время получишь шестьдесят зеленых.

— Хорошо, — ответил Эльтор. — И что мне делать?

Брэд указал на кладовую, где бармен как раз поднимал тяжеленный ящик.

— Иди за ним. Он покажет тебе, что куда переносить.

Эльтор пошел в кладовую и заговорил с барменом. Тот кивком указал на штабеля коробок. Сам он раскраснелся от напряжения, пытаясь поднять одну из них. Эльтор же без видимых усилий взял сразу две. Он двигался скорее как хорошо отлаженное подъемное устройство, нежели как человек. И, следуя за барменом, без труда перенес коробки на новое место.

— Вот это да, — пробормотал себе под нос Брэд. — И где только берут таких амбалов? — Он повернулся ко мне. — Сегодня мы вряд ли закончим. Так что если у него на завтра нет никаких планов, можешь его приводить. У нас найдется для него работенка.

— Спасибо, — поблагодарила я и вопросительно посмотрела на Брэда. — А как насчет Марио? Ты обещал взять его на полный рабочий день.

Брэд ответил не сразу.

— Не знаю.

— Но ты ведь сам сказал, что с удовольствием взял бы его вышибалой.

— Тина, пойми, за ним такое числится, недели не хватит сосчитать, — вздохнул Брэд. — Незаконное хранение оружия. Кто, как не он, размахивал заряженным пистолетом у всех на виду? И еще один был при нем, только что спрятан. А вооруженное нападение? А драки с тяжкими телесными повреждениями? А покушение на убийство, если тебе всего предыдущего мало!

Спорить с этим было невозможно. Со стороны именно так и выглядело. Но большинство правонарушений на совести Марио так или иначе были связаны с враждой между Альконес и подручными Нага, и все из-за гибели моего двоюродного брата Мануэля. Марио тогда попался на незаконном хранении огнестрельного оружия. Полиция нажимала на это особенно сильно, потому что обвинить его в покушении на убийство было гораздо сложнее. А еще полицейские хотели, чтобы и Марио, и Наг убрались с улицы, потому что неизвестно, до чего доведет их вражда. И тот, и другой отсидели тогда срок в тюрьме «Соледад». А вот за смерть Мануэля никто так и не понес наказания. Полицейским якобы не хватило улик, чтобы посадить кого надо за решетку.

— Но с него сняли почти все обвинения, — слабо возразила я. — А за остальное он отсидел.

— Я подумаю, — тихо произнес Брэд.

Я прекрасно знала, что означает это «я подумаю». Марио здесь не светит никакая работа.

Брэд кивком указал в сторону Эльтора. Тот вместе с барменом как раз направлялся в кладовую.

— Что это он сотворил со своей кожей, что она у него блестит, как медный таз?

— Не знаю.

— А с волосами? Фиолетовые, первый раз такие вижу. — Брэд покачал головой и пошел дальше. — Чего только вы, ребята, не выдумаете!

Я посмотрела на Эльтора. Тот выносил из кладовой две большущие коробки. Слово «ребята» никак к нам не вязалось. Эльтор уж никак не ребенок, да и я, слава Богу, выгляжу старше своих лет. Надо сказать, впервые в жизни я была этому рада.

Ближе к полуночи я отыскала Эльтора в пустой кладовой, где он сидел с Брэдом и двумя официантками, Сами и Делией.

Компания устроилась на полу, попивая кофе и кушая булочки из соседней кондитерской. Брэд сиял, а Сами и Делия то и дело строили Эльтору глазки.

— Привет.

Я переминалась с ноги на ногу в дверях, не зная, входить или нет.

— Привет, — ухмыльнулся Брэд. — Ты только взгляни. — И он развел руками, словно пытался обхватить все пустое пространство кладовой. — Эльтор очистил обе кладовки!

— Замечательно! — согласилась я.

Эльтор молчал, а Сами тем временем продолжала ластиться к нему. Ее светлые волосы упали ему на руку. Но он не обращал на нее ни малейшего внимания, хотя это еще ничего не значило. Сами постарше меня и ужасно хорошенькая. Может, ему хотелось, чтобы я поскорее слиняла отсюда.

Но он поднялся с места.

— Ты освободилась? — спросил он и направился ко мне, не обращая внимания на остальных.

Даже не попрощался. Кстати, и со мной он не проронил ни слова, пока мы с ним шли к автобусной остановке. Может, разозлился на меня, что я помешала ему развлекаться с Сами и Делией? И лишь потом до меня дошло, что, разгрузив две кладовые, он, по всей видимости, устал.

Подошел автобус, и Эльтор вслед за мной поднялся в салон. И, как и в первый раз, я заплатила за нас обоих. Мы сели сзади. Он положил мне руку на плечо и привлек к себе. Мне это было ужасно приятно, и я положила голову Эльтору на плечо.

— Чуть не забыл. — Он вытащил из-за ремня две зеленые бумажки. — На, возьми.

Это были две банкноты, одна в десять, другая в пятьдесят долларов.

— А почему ты отдаешь их мне?

— А что мне с ними сделать?

— Но это ведь деньги! Или ты не знаешь, что это такое?

— Теоретически — да, — негромко произнес он. — Но с собой их не ношу.

— Но это твои деньги, я не могу их взять! — Я попыталась засунуть их ему обратно в руку. — Это ты их заработал!

— Ну, тогда пусть они пока побудут у тебя.

— Ладно, пока они тебе самому не понадобятся.

— Уговорила.

Эльтор откинул голову назад и закрыл глаза. Но вскоре голова его свесилась набок, и он едва не касался щекой моей макушки. Он все еще обнимал меня, словно маленький мальчик, который ни за что не ляжет спать без любимого мишки. Я была готова рассмеяться, но потом тоже закрыла глаза и задремала рядом с ним.

И едва не проспала нашу остановку, успев в самый последний момент позвонить водителю, чтобы тот открыл дверь. Эльтор, потирая глаза, вышел вслед за мной через заднюю дверь.

Пока мы шли ко мне, мой спутник не проронил ни слова. Сначала я подумала, что ему скучно, что он только потому провожает меня до дома, что считает это своим долгом. Мне было до того не по себе, что я не сразу уловила исходящее от него настроение. Наконец до меня дошло, что, возможно, он тоже чувствует себя неловко. Странная это, однако, была мысль. Ведь на первый взгляд в нем было столько уверенности в себе, столько самонадеянности. Ему было совершенно безразлично, что о нем подумают другие. Все, кроме меня. Но почему?

Я заметила, как он потирает поясницу.

— До сих пор поверить не могу, что ты один перетащил все эти ящики, — сказала я.

— Но мне так велел Брэд, — улыбнулся он. — Рагнар сказал бы, что работа пойдет мне только на пользу.

— Кто-кто?

— Рагнар. Адмирал Рагнар Бладмарк. Друг нашей семьи. — На лице Эльтора читалось умиротворение. — Он был моим наставником с самого детства. Можно сказать, это мой второй отец.

Мне было трудно себе представить одного отца, не говоря уже о двух.

— Тебе повезло.

— Нет, он никогда не мог бы полностью заменить мне отца. Мой отец — бард. Певец. Рагнар — военный человек, а еще врач, специалист в области биомеханики. Он отлично понял и поддержал меня, когда я решил податься в Демоны, но я вообще-то предпочитаю другое название — Джагернауты. Для моего отца это все лишь занятие, связанное с огромным риском. Он боится, что я могу погибнуть.

— Это потому, что он тебя любит, — тихо заметила я. Лицо Эльтора немного смягчилось. Он погладил меня по волосам. Я тотчас ощутила исходящее от него душевное тепло, словно он пытался что-то сказать, но как — не знал. Я поняла одно — Эльтору хотелось, чтобы я почувствовала хотя бы толику той любви, того тепла, которое дарили ему отец и наставник. Я поймала его пальцы и поцеловала их — точно так же, как он поцеловал мои сегодня утром. Когда же я отпустила его руку, он от удивления слегка приоткрыл рот — я буквально видела, как недоумение засветилось вокруг него легким мерцающим облачком.

Хотя потом мы с ним почти не обмолвились ни словом, это было теплое, дружеское молчание, когда в словах нет особой необходимости. В конце концов он снова принялся вертеть в руках транском. И, как и прежде, эта игрушка взялась в его руках непонятно откуда.

— Куда ты кладешь его, когда он тебе не нужен? — поинтересовалась я.

— На место.

— Место?

Эльтор не ответил. Стоило ему взять в руки транском, как настроение его заметно сникло.

— Что-нибудь не так? — спросила я.

— Джаг, — ответил он. — С ним до сих пор проблемы.

Меня так и подмывало расспросить поподробней, но к этому моменту мы с ним дошли до ступенек моего дома. Я остановилась, вновь почувствовав себя неловко.

— Ну, вот. Мы и пришли. Спасибо, что проводил меня до дома.

Эльтор в упор посмотрел на меня. Я стояла и не знала, что делать дальше. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы он уходил, а с другой стороны — чтобы он и дальше шел за мной.

Первым заговорил Эльтор.

— Я провожу тебя до квартиры, — предложил он и вновь умолк, а потом добавил: — Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

— Хорошо, — выдавила я из себя.

Мы вошли в дом. Я нажала на выключатель. Как и следовало ожидать, свет не загорелся, и нам пришлось преодолевать ступеньки лестницы в темноте. Мы подошли к двери моей квартиры, и единственное, что освещало нам путь, — полоска лунного света из окна в конце коридора. У двери в квартиру я остановилась.

— Ну вот. Пришли.

Эльтор обвел взглядом облупленные стены коридора.

— Ты уверена, что тебе здесь ничего не грозит?

— Не волнуйся.

— А твои братья ждут тебя внутри?

— У меня нет братьев, — призналась я после небольшой паузы.

— А почему ты прошлой ночью сказала мне, что они у тебя есть?

— Потому что не доверяла тебе.

— А теперь доверяешь?

Он коснулся моей щеки.

Инстинкт мне подсказывал «да», здравый смысл нашептывал «нет». Я знала, что должна прислушиваться к здравому смыслу. Но как мне надоело приходить одной в эту ужасную, жалкую квартирку!

— Знаешь, я подумала, а почему бы тебе не зайти?

Эльтор запустил руку мне в волосы и, словно гребнем, провел пальцами вниз по длинным прядям.

— С удовольствием.

Я так нервничала, что постоянно попадала ключами не в те отверстия. Наконец мне удалось открыть дверь. Выключатель внутри тоже не работал, и мне пришлось взять с тумбочки под телевизором фонарик. Теперь я оказалась посреди небольшого круглого пятна света, а остальная комната оставалась в полумраке.

Эльтор переступил порог и запер дверь. Дольше всего он провозился со средним замком — не сразу понял, что нужно одновременно задвинуть перекладину в отверстие в полу и упереть ее в дверь. Я посветила ему, чтобы было лучше видно. Свет я направила на стену, чтобы, когда Эльтор обернется, не слепить ему глаза.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Почему здесь нет электричества?

— Дадут через день-два, — успокоила его я и, вытащив из-под стола подставку, сделанную из старой клетки для птиц, поставила ее на тумбочку рядом с телевизором.

Фонарик я засунула между прутьями лампой верх, чтобы он светил на потолок.

— Два дня? — ужаснулся Эльтор. — Но почему так нескоро?

— Потому что владельцы дома — жлобы. Вечно тянут резину, если требуется что-то починить.

Я направилась в кухонный уголок и вытащила с полки под перегородкой стеклянную салатницу. Вернувшись к столику, я водрузила салатницу вверх дном на фонарик. Получилось что-то вроде плафона. Теперь свет фонаря пробивался сквозь розоватое стекло. Эффект получился очень даже симпатичный, хотя свет был тусклым — его едва хватало, чтобы разглядеть ближние к столику предметы.

Эльтор окинул взглядом импровизированную лампу.

— Ловко придумано.

— Фонарь слепит глаза, вот я придумала, чем бы смягчить свет.

Эльтор шагнул ко мне. Он был теперь совсем близко. Вернее, слишком близко. Я тотчас почувствовала, как изменился его голос, его движения. Он вообще был какой-то не такой, даже одежда на нем. Кстати, свой коробок он опять куда-то спрятал, только вот куда, я так и не заметила. Никаких карманов, никаких складок на его одежде не было.

— Иногда ночью нужен мягкий свет, — негромко проговорил он.

Его рука сжала прядь моих волос — и тогда я разглядела сочленение. От основания его среднего пальца и до запястья тянулся выступ, что позволяло ему складывать ладонь, словно книжку, пополам — от среднего пальца до запястья.

— Что у тебя с рукой? — спросила я.

— С рукой?

— Ну да, с кистью.

Эльтор весь напрягся. Нет, даже воздух вокруг него напрягся, словно накачанный воздухом шар. Он едва заметно отпрянул от меня, но это движение не ускользнуло от моего внимания — для меня это было все равно как если бы он отошел в другой угол.

— У меня был врожденный дефект, — бесстрастным тоном произнес он. — Мне его таким образом исправили.

Врожденный дефект? Я смутилась и мысленно отругала себя за свою бестактность.

А затем я ощутила нечто необычное. Эльтор переключал настроение, словно нажатием кнопки перезагрузил компьютер. Он заметно расслабился и сложил ладонь пополам, вернее, обернул ее вокруг моей. Склонив голову, второй рукой обнял меня за талию. И поцеловал.

Я отлично понимала, к чему все идет. Правда, события развивались слишком быстро. Вообще-то я всегда была застенчивой, даже с парнями моего возраста. Я сама не могла понять, что это со мной творится, почему я веду себя так, словно это и не я вовсе. Собственно говоря, и он тоже. Я до сих пор не уверена, то ли все дело в феромонах, которые выделяют люди редкого генетического строения, вроде нас с ним, то ли в инстинкте — кстати, это тоже продукт все тех же самых генов. Ведь лососи не рассуждают, когда приходит время нереста, а просто плывут против течения, чтобы произвести на свет потомство. Просто следуют зову природы. Я могу сказать лишь одно — в том, что произошло той ночью, не было ничего дурного. Просто мы с ним, как две краски, слились, чтобы образовать уже новый цвет.

Я обняла его за талию и тотчас почувствовала, какой он крепкий и сильный. Эльтор носом зарылся мне в волосы.

— Мне нравятся твои духи.

— Я не душилась.

— Значит, это просто твой запах. — Он поднял голову и кивнул в сторону кровати. — Может, мы присядем?

— Давай.

Я не смела посмотреть на него. Я была так молода, так неопытна. Откуда мне было знать, что происходящее между нами — это не просто взаимное притяжение, а нечто большее. В ту минуту меня больше беспокоило другое — как спросить, есть ли у него средства защиты. Эльтор был старше меня и лучше понимал, что происходит, однако его в отличие от меня тревожили галактические последствия его действий. Он стоял перед выбором, который практически не имел права делать, поскольку подобные вопросы — нравилось ему это или нет — за него решало правительство.

Эльтор привлек меня к кровати и сам сел, широко расставив обутые в тяжелые ботинки ноги. Я как-то совсем по-глупому продолжала стоять перед ним, зажатая между его колен, держа его за руки.

— Ты не хочешь сесть? — спросил он.

Язык меня не слушался, и я только кивнула. Присев на кровать рядом с ним, я все пыталась набраться смелости, чтобы задать ему мучивший меня вопрос. Эльтор легким движением опрокинул меня на спину, а сам вытянулся рядом и принялся меня гладить. Он начал с бедра, приподняв юбку. Затем его рука, уже поверх одежды, поднялась выше, к талии. Ладонь его была такой огромной, а моя талия такой тонкой, что он вполне мог обнять ее одной рукой. Потом он двинулся дальше, к моей груди. Та тоже легко поместилась в его ладони, вместе с рюшами на блузке. Эльтор действовал так, словно получил от меня согласие. На самом же деле мне хотелось сказать ему совсем другое: «Не торопись».

— Ты такая красивая, — прошептал он. — Ну кто мог предположить, что сегодня я окажусь с тобой в постели?

Спросить его? Но как? И не будет ли это выглядеть глупо? Ну и пусть, какая, собственно, разница? Уж лучше выглядеть глупо, чем подцепить что-нибудь или подзалететь.

— Тина? — Он оторвал руку от моей груди. — Что-то не так?

— У тебя есть с собой эта штука?

— Какая штука?

— Ну, сам знаешь. Презерватив.

Ну наконец-то. Сказала что хотела.

Его лицо на мгновение утратило выражение, превратившись в маску. Затем вновь вернулось в нормальное состояние.

— Не могу отыскать это слово. Что оно значит?

— Ну, это такая штука… для того, чтобы… в общем, чтобы не…

— Что, чтобы не?

— Чтобы не заразиться.

— Но я не заразный.

— Понимаешь, мы не можем рисковать. К тому же мне ни к чему беременность.

— Но ты не забеременеешь.

— Это почему же?

— Мои предки были людьми, — произнес он. — Но они покинули Землю так давно, что мы с тобой вряд ли сумеем произвести на свет потомство.

Услышав такое, я едва сдержала улыбку. Не думаю, чтобы нашелся кто-то еще, из чьих уст можно услышать нечто подобное.

— Послушай, Эльтор, если у тебя его с собой нет, то нам его надо где-то раздобыть. Я вовсе не пытаюсь тебя разыгрывать. Но без презерватива я не согласна. Даже не надейся.

— Что ж, возможно, ты и права. Может, действительно есть вероятность того, что ты забеременеешь, — согласился он.

— Вот именно. Есть такая вероятность.

— И тебе это не нравится?

— Эльтор!

— Значит, я должен это понимать как «нет». Ты не хочешь от меня ребенка.

— Нет, конечно!

Откуда мне было знать, что среди его соплеменников то, что я сейчас сказала ему, было равносильно тому, как если бы земной мужчина заявил женщине: «Я хочу тебя трахнуть, но не потому, что ты мне нравишься, а просто потому, что мне сейчас жуть как хочется бабу».

Я почувствовала, что сказала что-то не то.

— Понимаешь, моя мать вырастила меня одна, без отца, — пояснила я. — И я не хочу ребенка, пока не буду точно уверена, что его отец останется со мной.

Его лицо утратило напряженность, и все снова стало хорошо. Тогда я еще не знала, что к этому моменту он уже уяснил для себя различия между нашими цивилизациями. Правда, сказал он одно:

— У меня с собой нет «защиты». А у тебя есть?

— Тоже нет.

Эльтор мотнул головой в сторону телевизора.

— А мы не можем заказать ее через твою консоль?

— Это же телевизор. По нему ничего нельзя заказать.

— Телевизор?

— Подожди, я, кажется, кое-что придумала. Сейчас вернусь.

Я встала с постели и направилась двери.

— Тина, куда ты?

Обернувшись, я увидела, что он опять сел — расставив ноги и опершись на колени локтями.

— Ты вернешься ко мне? — спросил он.

Такого вопроса я никак не ожидала. Неужели он и впрямь решил, что я могу улизнуть, бросив его сидеть здесь одного?

Что за странная мысль — такое скорее могло прийти в голову мне, но никак не ему.

— Не волнуйся, я сейчас. Обещаю.

Я расправилась с замками и вышла в коридор.

Квартира Бониты и Гарри располагалась на этом же этаже, через три двери по коридору. Я постучала, моля Бога, чтобы дверь отрыла Бонита, а не ее муж.

Дверь слегка приоткрылась — на тонкую щелочку.

— Тина? Что тебе?

Звякнула цепочка, и дверь открылась шире. Из-за нее на меня смотрела заспанная Бонита в ночной рубашке, поверх которой была надета пушистая розовая кофта с перламутровыми пуговицами. На плече лежала тяжелая черная коса.

Мы с ней не были подругами. Просто здоровались, когда встречались на лестнице, но если учесть, что работали мы в разное время суток, то это случалось не так уж и часто. Но мне почему-то казалось, что она относится ко мне с симпатией.

— Дело в том, что я хотела попросить… в общем, мне нужен…

Бонита взяла меня за руку и затащила внутрь.

— В чем дело, Тина?

— Ни в чем. Со мной все в порядке. Я только хотела кое о чем попросить.

— Попросить?

— Ну да. Я подумала, что у Гарри найдется…

— Что у него найдется? — Бонита зевнула. — Тина, уже поздно.

— Презерватив, — выдавила я и залилась краской.

— А-а-а. — Бонита наконец проснулась. — Ты серьезно?

— Да, ведь уж лучше с ним, чем без него.

— Я не то имела в виду. — Бонита окинула меня с головы до ног. — У тебя Джейк? Ты не слишком ему позволяй.

— Это не Джейк.

Джейк на тот момент был моим первым и единственным ухажером, но мы расстались с ним за несколько месяцев до этого.

— Извини, Бонита, зря я тебя побеспокоила. — Чувствуя себя круглой идиоткой, я попятилась к двери. — Извини, иди спать. Я не…

— Погоди, — Бонита положила мне на плечо руку. — Одну минутку. Сейчас принесу.

Она исчезла в спальне, а когда вернулась, то несла небольшую коробочку. Она дала ее мне в руку и согнула мне пальцы.

— Тина, подумай хорошенько, — сказала она, — пока не поздно. Может, тебе лучше остаться здесь, у нас. Можешь переспать на диване.

Но я отрицательно покачала головой.

— Спасибо, Нита. Но я пойду к себе. — И я попятилась вон. — Muchasgracias.

Очутившись в коридоре, я со всех ног бросилась к своей двери. В следующий миг я услышала, как хлопнула ее дверь, и у меня отлегло от сердца.

Эльтор все так же сидел на кровати. Я ощутила переполнявшее его любопытство — оно щекотало мне ноздри, словно перец. Я села рядом с ним, и он вытащил у меня из сжатых пальцев коробочку. Открыл ее и извлек небольшой квадратик фольги. Повертел его так и сяк.

— И что с этим делают? — поинтересовался он.

— Ну, в общем, когда наступает время. Ну, сам понимаешь. Когда мы с тобой и все такое прочее. Тогда ты это и делаешь.

Эльтор рассмеялся.

— Что-то я сегодня медленно соображаю. Я ничего не понял из того, что ты мне только что сказала.

Я залилась краской.

— Хорошо, в нужный момент я все тебе покажу.

— Ладно.

И он положил квадратик назад в коробочку, а ее поставил на пол рядом с кроватью. Затем повернулся ко мне, и ощущение любопытства, та перечная щекотка, исчезло. Зато ей на смену пришла настоящая — это Эльтор провел пальцами мне по руке до самого плеча, а оттуда — вниз по шее.

Затем он нежно повалил меня на кровать и, прижимая меня к себе, начал развязывать шнуровку на моей форме. Тянул ее и дергал и так, и эдак, нащупывал пальцами петли. Но ничего не мог поделать. В конце концов он издал полный отчаяния вздох.

— Интересно, а к этому прилагается инструкция по использованию?

Я тихо рассмеялась и, запустив руку между нашими телами, расшнуровала корсет. Эльтору осталось только завершить начатое и стащить его с меня вместе с лифчиком. От холода по моему телу побежали мурашки. Но потом мне вновь стало тепло — это Эльтор прижал меня к себе. Пока он занимался моей юбкой, я пыталась расстегнуть на нем жилет — с тем же результатом, вернее, отсутствием такового, что и он с моей шнуровкой. Я не обнаружила ни пуговиц, ни петель, ни крючков, ни вообще никаких застежек. Моя рука просто скользила по кожаной поверхности, вернее, по тому материалу, который я приняла за кожу. На самом деле это была синтетика, призванная защищать тело как от холода, так и от перегрева.

Эльтор приподнялся на локте и пробежал пальцами по груди. Жилетка моментально расстегнулась. Понятия не имею, как он это сделал, — но результат был налицо. Правда, застежек я так и не увидела. Грудь его была прекрасна — мышцы такие рельефные, такие упругие, слегка поросшие золотистыми волосками. Странно, подумала я. Соски и ареолы тоже светились каким-то металлическим блеском, даже еще более металлическим, чем все остальное тело. Я потрогала один, ожидая, что он окажется холодным на ощупь. Но нет, он оказался теплым. Просто они выглядели как металлические.

Эльтор стащил с меня всю одежду за исключением чулок и пояса с резинками. Он все время играл с ними — и не потому, что никогда не видел ничего подобного, а скорее потому, что никак не ожидал увидеть их на мне. Для меня это были всего лишь дурацкие голубые ажурные чулки — составная часть рабочей формы официантки в ресторане «Голубой рыцарь». Тогда я не знала, что для него это было белье фасона трехсотлетней давности.

Я наблюдала, как он раздевается, и на мгновение почти позабыла о том, что совсем недавно меня била дрожь. Его тело было сплошным клубком мускулов — широкое в плечах и узкое в бедрах. Когда Эльтор лег рядом со мной, я мысленно сказала себе, что в этом нет ничего постыдного. В действительности же мне было ужасно неловко, а мысли путались в голове.

— Что-то не так? — прошептал он мне на ухо.

— Нет, все нормально, — ответила я и покраснела. Обхватив его, я провела рукой ему по спине — от шеи до талии, нащупывая его мышцы, его позвоночник, его розетку, его… Розетку?

Да, розетку. У него на спине, чуть ниже талии, имелась самая настоящая розетка. Я пощупала ее кончиками пальцев. Отверстие было меньше чем полдюйма в диаметре.

— Это для псифонной вилки, — пояснил Эльтор и поцеловал мне ухо.

У меня в голове тотчас возникла комичная картина — заправщик на бензоколонке накачивает внутрь его тела бензин. Нет, это какой-то бред. Затем, где-то посреди моих спутанных мыслей, я почувствовала, что Эльтор пытается войти в меня.

— Погоди! — Я тотчас позабыла про розетку. — Эльтор, погоди. Ты забыл про это самое.

— Вот это? — Он поднял с пола пакетик с презервативом. — Объясни, что я должен я этим делать. В моей памяти нет никакой информации по этому вопросу.

В его памяти? Неужели я оказалась в одной постели с типом, который вообразил себя компьютером? Интересно, а как у других девушек, когда они теряют невинность? Им тоже приходится иметь дело с ненормальными? Кстати, эта мысль до сих пор не дает мне покоя. Но нечасто случается такое, что становишься женщиной в объятиях Имперского Демона. Имперского Джагернаута.

Я оттолкнула Эльтора от себя. Он явно не понял почему — в полумраке комнаты недоумение так и плясало вокруг него золотистыми светлячками. Затем он, кажется, понял, чего я от него хочу, и присел. Я тоже села, хотя от смущения старалась не смотреть на него. Затем я взяла пакетик и вскрыла.

— Надень.

— Надеть?

— Угу, вот на это. — Я дотронулась до той самой части его тела.

— А, понятно, — тихо произнес он. — Но лучше ты сама.

Каким-то образом я справилась с этой задачей. Мне даже понравилось. Было в этом нечто возбуждающее. Затем мы снова легли и заключили друг друга в объятия. Тем не менее то, что произошло между нами, оказалось далеко не таким, как я себе представляла. Более того, у Эльтора не сразу получилось войти в меня. Наконец он помог себе рукой — и, Господи, до чего же больно! Я вся напряглась, и он немного замедлил темп, его движения стали нежнее, какими-то убаюкивающими. И хотя я все еще ужасно нервничала, мне это ужасно нравилось. Я наслаждалась движением его тела, ровным и сильным ритмом. Искры, порождаемые его настроением, становились все ярче, переливаясь то красным, то оранжевым, то золотым светом. Эти безумные светлячки то и дело сталкивались с моими собственными мыслями, мешая думать. И хотя я всегда всеми своими чувствами ощущала эмоции других людей, обычно это происходило само собой. Эльтор же направлял свои искры в мою сторону, словно они были солдатами, беспрекословно подчинявшимися его командам, а он — их генералом.

— Тина, — хрипло прошептал он мне на ухо, — впусти меня.

Впустить его? А разве он еще не вошел?

Искры стали еще ярче.

Установлен интеллектуальный контакт.

Эти слова словно молния пронзили мое сознание.

Начата загрузка.

Я дернулась, с трудом подавив крик. Эльтор поцеловал меня, словно успокаивая, и что-то прошептал на непонятном мне языке. Я, разумеется, ничего не поняла.

Перекачка данных — высветилось в моем сознании.

Он тоже «впустил меня в себя», чтобы я прочувствовала его ощущения, как если бы те были моими собственными. Пик его наслаждения был таким сильным, что сравнить его можно было разве что с океанской волной во время шторма — она нарастала все выше и выше, пока наконец не накрыла его с головой. Эльтор весь передернулся и со всей силой вжал меня в матрац. У меня перехватило дыхание. Затем волна рассыпалась на мелкие брызги, ударяясь с одинаковой силой о нас обоих, и светлячки-искры слились, превратившись в мерцающее облако.

Затем я очнулась, обнаружив, что нахожусь у себя в комнате. Искры одна за другой гасли — волна отступала, а светлячки улетали с пляжа. Эльтор лежал рядом со мной, тяжело дыша. Мысли его были спокойны, а само побережье купалось в тихом лунном свете.

— Я не слишком тяжелый? — наконец спросил он.

— Нет, Тор.

В тот момент мои чувства были обострены до предела, словно это была не я, а инструмент, который настроили, но так ничего на нем и не сыграли.

— Top? — сонно улыбнулся он. — Меня так еще никто не называл.

— Тор — это бог грома. У него есть волшебный молот. С его помощью он обрушивает на Землю раскаты грома.

Эльтор перекатился на бок и лег рядом так, что наши тела прекрасно вписались друг в друга.

— Обещаю, что не буду обрушивать на тебя раскаты грома.

— А что ты только что сделал? — поддразнила я его.

— И теперь должен за это превратиться в лягушку?

— Да нет, можешь оставаться принцем!

— Ты меня освежаешь! — рассмеялся он.

— Неужели? Роrque?

Большинство передо мной заискивают.

Нетрудно было догадаться почему. Правда, многое в нем оставалось для меня уму непостижимым. Я обняла его за талию и потрогала отверстие в спине.

— Это псифонная розетка, — пояснил он. — С ее помощью я подключаюсь к Джагу.

— Подключаешься? Обычно подключают приборы, но не людей.

— Через нее происходит подсоединение к биомеханической сети, — пояснил Эльтор. — У меня еще такие же на шее, запястьях и щиколотках. С их помощью я подключаюсь к моему Джагу и через его разум — к псиберсети.

Я понятия не имела, как на это реагировать.

— Такое дано не многим.

— Именно поэтому нас, пилотов, так мало, — зевнул Эльтор. — Сама знаешь.

— Что знаю?

— Таких, как ты. — Он закрыл глаза. — Как я. Немногие ведь изучали подобные вещи.

Изучали? Я не была уверена, что правильно его поняла.

— Я нигде не учусь. Я пока что коплю деньги на университет. Эльтор вытаращил глаза.

— То есть как это нигде не учишься?

— В данный момент нигде.

— Ты хочешь сказать, что не прошла курс нейроподготовки?

— Понятия не имею, что это такое.

Он уставился на меня, широко открыв глаза. Его сон как рукой сняло.

— Тогда кто научил тебя так хорошо контролировать твои нервные функции? Или манипулировать нейросетями других людей, как это ты проделала со мной? Вчера на улице и здесь сегодня?

— Никто меня ничему не учил.

— То есть ты сама научилась?

— Значит, сама научилась. — Я уже было подумала, что он сейчас скажет что-нибудь насчет «милой глупышки Тины». Такое мне приходилось слышать, и не раз. — Или ты не догадывался, что у меня есть мозги?

— Не говори так. У многих операторов Кайла высокий уровень интеллектуального развития, как следствие высокой концентрации нейронных структур в их мозгу.

— Операторов чего?

— Ты — одновременно приемник и передатчик Кайла.

— Ну да, как это я забыла!

— Тина, я ничего не придумываю!

Я не знала, что на это сказать. Вдруг, если я начну задавать вопросы, это окажется какой-то сверхсложной игрой, и я буду иметь глупый вид. А может, все-таки у Эльтора не все в порядке с головой. Хотя нет, говорит он как нормальный человек. Все дело в том, что он слишком настроен на окружающий мир, слишком чутко воспринимает присутствие других людей, проявляет к ним повышенный интерес. А еще он относится к себе с юмором. Правда, это мало что объясняет насчет розеток.

— А что ты имел в виду под «перекачкой данных»?

— А, так ты это прочла? По-английски? Я кивнула, и он пояснил:

— Наверное, это моя сеть перевела для тебя.

Эльтор потер мне пальцами шею, затем перевернул мне руку ладонью вверх.

— Странно, я не нахожу на тебе никаких биомеханических усилителей.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Боги, — прошептал он, опуская мою руку, — это преступление!

— Я не совершила ничего дурного, — возразила я. — Ровным счетом ничего.

— Я имею в виду, что это просто преступление, что такой человек, как ты, с твоими удивительными способностями, живет, никем не замеченный.

— Я такая же, как все. Ничем не отличаюсь от остальных.

Тогда мне было почему-то страшно признаться, что я все-таки немного другая. Я не хотела, чтобы от меня все отшатнулись, чтобы я провела всю мою жизнь в полном одиночестве. Кому захочется иметь рядом с собой ненормальную с обостренными чувствами, не способную выносить контакт с другими людьми?

— Нет, не такая, — возразил Эльтор. — Ты одновременно и приемник, и передатчик Кайла.

— Что-что?

И он рассказал мне о том, что у операторов Кайла имеются в мозгу два микрочипа — так называемое Принимающее и Излучающее Тело Кайла, или ПТК и ИТК. Кроме того, в коре головного мозга у нас имеются паратела — специальные нейронные образования, отсутствующие у людей иного генного типа. Уникальные рецепторы, находящиеся в глубине этих образований, реагируют на нейротрансмиттер, так называемый псиамин, — его выделяют только операторы Кайла.

И если вы — оператор Кайла, то ваш ПТК улавливает электрические сигналы, поступающие из мозга других людей, и передает их дальше, в паратело. То, в свою очередь, интерпретирует их для вашего сознания. Ваш ИТК усиливает мощность и насыщенность сигналов, исходящих из вашего мозга, и посылает их дальше. Или, если быть более точным, квантовая дистрибуция вашего мозга сильнее, чем то считается нормой, реагирует на такую же дистрибуцию у других людей.

— Твое ПТК принимает сигналы, — продолжал Эльтор, — твое ИТК посылает их.

— И что это за сигналы?

— Что угодно, что находится в твоем мозгу. Большинство операторов Кайла не способны декодировать такую сложную информацию, как человеческая мысль. Разве что самую простую, если она очень сильна и поступает от кого-то рядом с вами. Чаще же всего воспринимаются и передаются эмоции.

Я задумалась.

— Знаешь, иногда я вижу чувства других людей. Это что-то вроде тумана. Или искр. А иногда слышу или воспринимаю как запах. Или вкус. Или же ощущаю кожей. То есть не головой, а именно кожей.

— Странно.

— Вот и я о том же. А все, что ты мне рассказал, это нормально?

Эльтор улыбнулся.

— Я хотел сказать, что для оператора Кайла достаточно странно взаимодействовать с сенсорным восприятием. Нейронные пути к твоим сенсорным центрам у тебя, должно быть, сплелись и перепутались с подводками к твоим парателам. Вот почему поступающая тебе в мозг эмоциональная информация запускает в действие сенсорную реакцию.

Вот и все. Словно тем самым он объяснил мне загадку, не дававшую мне покоя всю мою жизнь.

— И каким образом тебе все это обо мне известно?

— Сама знаешь каким, — ответил он. — Ведь ты сама это чувствовала. Ну почему ты не хочешь признаться? — Его голос смягчился. — Ты такая красивая. Как свет. Ты вся сияешь, ты такая милая, такая яркая, светлая — не знаю, какими словами мне это описать. Когда я рядом с тобой, мне легко и спокойно. Я словно чувствую себя исцеленным. Я даже не знал, что у меня есть раны, и вот теперь я исцелен.

Я сжала ему руку.

— Знаешь, с тобой все в порядке.

— Наверное, я не слишком постарался ради тебя, чтобы и тебе было так же хорошо, как и мне. — Его рука скользнула мне между ног. — Но я могу исправить положение. Скажи, что тебе нравится.

Вот этого я сказать ему не могла.

— Да нет, все и так хорошо. Честное слово.

— Но ты так напряжена. — Эльтор провел рукой мне по щеке. — Я не… — Он осекся на полуслове. — Что это?

— Что, что?

— Я дотронулся до твоего лица — и там осталась темная полоса. — Он посмотрел на свои пальцы. — Сейчас твое время?

— Какое время?

— Для месячных?

Ну почему он задает такие вопросы?

— Нет.

— Тогда откуда кровь?

— Кровь?

Было заметно, как он побледнел.

— Тина, ты уже занималась этим раньше?

— Чем занималась?

— Спала с мужчиной?

Ага, вот и самый главный вопрос.

— Нет. — Не успел он спросить меня еще что-нибудь, как я поспешила его успокоить. — Но можешь не волноваться. Через пять месяцев мне исполнится восемнадцать. Честное слово, так что из-за меня полицейских на тебя никто не натравит.

Он в упор посмотрел на меня.

— Тебе всего семнадцать?

— Да.

— Семнадцать земных лет?

— Ну да, земных. А каких же еще?

— О боги. — Он в изнеможении откинулся на спину. — Меня следует высечь!

— Давай помогу, если хочешь, — усмехнулась я. — Но и этого я тоже никогда не делала.

— Надеюсь, что нет, — произнес он, все так же удивленно глядя на меня.

— Эльтор, мне было с тобой хорошо.

— Но у нас не принято, чтобы взрослый человек ложился в постель с ребенком!

— Но я же не ребенок!

— Почему ты мне ничего не сказала? Знай я, сколько тебе лет, никогда бы этого не сделал.

— Именно поэтому я ничего не сказала.

— Ты рассуждаешь старше своих лет. — Эльтор покачал головой. — Когда я тебя впервые увидел, ты показалась мне совсем молоденькой, но тогда я решил, что это из-за невысокого роста. Мне ужасно нравилось, что иногда ты рассуждаешь совсем как девочка. Теперь же мне понятно, что, несмотря на юный возраст, у тебя гораздо чаще бывают куда более зрелые суждения.

— Благодарю, — растерянно отозвалась я.

Эльтор притянул меня к себе.

— Извини, в следующий раз я буду нежнее.

В следующий раз? У меня отлегло от души. Я прильнула к Эльтору и задремала, прислушиваясь к его дыханию. С каждым мгновением оно становилось все ровнее и глубже по мере того, как он сам погружался в сон.