"Сергей Лукницкий. Труды и дни Прокурора Галактики" - читать интересную книгу автора

чванство въелось в меня гнусно и глубоко, и, твердо решив дать ему отпор, я
уже продолжил серьезно и деловито:
- Да вот, - сказал я, не сошлись мы с супругой характерами и поэтому
просим не милости, но помощи. Там так долго стоять в этих загсах за
разводом, что решили прямо к вам.
Оробевшая было Наташка воспрянула духом.
- Да, - твердо произнесла она, подтверждая мои слова. И от этого ее
да с графина на столе слетела пробка.
- Ну, коли так, - сказал министр и вернулся к своему столу, по левую
стороу которого стоял еще один, сплошь заставленный телефонами так густо,
что было похоже на поляну с пнями, всем своим видом напоминая, что там, где
только что цвела корабельная роща, теперь тлен.
В этот момент я взглянул в его окно - роскошный весенний дневной свет
разбивался о вставленный в раму аляповатый кондиционер и ложился двумя
тенями на стол к министру. Работать на таком полосатом столе было неудобно,
поэтому министр и не работал. Назначенный на этот пост недавно, он уже
третий месяц звонил нужным и ненужным людям, сообщая, кто он такой сегодня.
И не догадывался, что все дело в кондиционере, застилающем ему солнце.
Стоило только приказать вынутьиз окна его, словно лишнюю деталь застоя,
способствующую отделению воздуха, которым дышит народ, от воздуха, которым
дышат его слуги, как немедленно его голова наполнилась бы бензиновым
перегаром и прочей московской удушливой вонью и стала бы соображать лучше.
Да и свет потек бы к нему на бумаги повеселее.
Министр снял трубку. И произнес в нее вяло и тихо, уже научившись
напрягать барабанные перепонки подчиненных. Он отдал сразу четыре команды.
Он сказал:
- Три кофе в кабинет и цветы, Николая к машине, - и он назвал номер
моей развалюхи, чтобы ее вымыли, пока мы тут сидим, - и последнее: доставить
ко мне начальника управления загсов. Пусть захватит печати.
После всего совершенного в трубку он посмотрел на нас, ожидая,
очевидно, какой это произведет эффект.
Но я не дал ему насладиться. Я сам отдавал команды еще раньше, еще
тогда, когда этот средних лет человек, набирая из своей провинциальной
глухомани любой московский номер, инстинктивно привставал со своего
периферийного кресла.
Хочет быть приятелем - я приму его услугу, но от мецената -никогда. В
конце концов, кто узнал бы Наполеона без треуголки?
В кабинет стали в это время заходить люди.
Сперва секретарь - вышколенная дама, пережившая уже не менее пяти
министров, поэтому знающая свое дело. Она быстренько расставила уже
наполненные чашечки кофе и положила каждому на блюдечко вафли в шоколаде. Я
готов поклясться самым большим телефоном на столе у министра, что девяносто
процентов населения облагодетельствованной перестройкой страны не только не
видело, но даже никогда не слышало про такое лакомство.
Потом в кабинете появились два гномика с огромным венком в руках. С
удивлением я обнаружил их в форме советников юстиции, что соответствовало
подполковникам.
- Чо на лентах писать будем? - спросил тот, который был годами
постарше.
Министр, хотя и относился, по моему меткому определению, к людям новой