"Сергей Лукницкий. Труды и дни Прокурора Галактики" - читать интересную книгу автора

формации, сразу на этот вопрос не врубился. Он еще не знал, что каждое
приказание надо подчиненным разжевывать. Может, он и хотел сделать доброе
дело, одарив нас с Наташкой цветами, но сформулировал приказ неправильно и
получил то, что заслужил.
- Это, между прочим, наука вам всем, начальникам - настоящим, прошедшим
и будущим, - сказал я, с любопытством разглядывая венок, но, тем не менее,
министра юстиции выручил: - Ничего не надо писать, - заявил я советникам
юстиции.
Когда они ушли, я быстренько расплел венок и сделал великолепный букет
для своей жены. А когда я еще повязал одну ленту вокруг ее талии, а вторую -
вокруг своей головы, превратив себя тем самым в борца у-шу, министр уже
понял, что хозяин здесь не он.
Начальник управления загсов ввалился в кабинет с продолговатым ящиком,
который я принял в руки сам. Сам же в нем и нашел нужную печать, и не успели
ни министр, ни начальник управления опомниться, как я уже приложил ее, даже
не подышав на резинку, к паспортам жены и своему.
Начальник нервно стал пить мой уже забытый и простывший кофе.
Комедия кончилась.
Надо было уходить, что мы и собирались сделать, к тому же, к нашему
счастью, на поляне у министра зазвонил какой-то архиважный,
может быть даже судьбоносный телефон, и министру тотчас же стало не до нас.
Мы этим воспользовались и исчезли. Как потом оказалось, звонил Наташкин отец
- предупредить беду, но не успел.
Начальник управления загсов нервно записывал что-то куда-то. А мы уже
были внизу и, миновав невнимательно козырнувшего нам постового, вышли на
улицу.
На улице некто Николай по приказу министра мыл мою машину. Но мне не
хотелось ждать окончания этого священного ритуала, поэтому я прекратил его
старания.
- Финита ля комедия, - сказал я жене, уже теперь бывшей. - Я отвезу
тебя домой, к тебе домой, родная, - подчеркнул я.
- Может быть, поехали напьемся? - вдруг сказала она.
Эта гениальная мысль посещает ее все годы, что мы живем вместе. На этот
раз я с ней согласился.
Мы славно посидели в кафе и действительно напились. А когда заиграла
музыка, я с удовольствием пригласил ее танцевать и в танце сжимал руками ее
гибкое тело. Кажется, я никогда не ощущал ее так близко. У подъезда дома она
вдруг сказала:
- Хоть бы ты женился побыстрее.
- Зачем? - удивился я.
- А затем, - сказала она, снова становясь холодной и расчетливой, - что
тогда у меня будет не статус бывшей жены, а первой, твоей первой жены,
родной.
Мы поднялись в квартиру, и не думайте, пожалуйста, что я тотчас же
ушел, приложив ее ручки к своим заплаканным щекам. Я провел с ней волшебную
ночь, а под утро, без сожаления и поцелуя, оставил спящее в постели некогда
родное тело.
Я быстро оделся, выскочил на лестничную клетку и спустился без лифта во
двор, где стояла моя полувымытая у министра юстиции машина, и почудилось
мне, что сонная охрана не очень ретиво меня поприветствовала.