"Сергей Лукницкий. Пари с начальником ОВИРа (ретроповесть)" - читать интересную книгу автора

я.
Она, казалось, раздумывала.
- Как же вы собираетесь зарабатывать деньги? - наконец резонно спросила
она. - Дипломы нынче никому не нужны, нужны руки.
- Но к тому же я молод, здоров и не боюсь зарабатывать деньги, таская
тяжести. Могу вымыть витрину, например, - поспешно сказал я.
- Узнаю русских, - она вдруг обрадовалась. - Мой жених в Москве, когда
я была в положении, бегал на станцию "Савеловская" разгружать вагоны. Что он
там только ни разгружал!..
Я ждал продолжения, но ее воспоминания на этом оборвались.
Она серьезно посмотрела на меня и, видимо, приняла какое-то решение:
схватила меня за руку, потащила из-за стола, а потом из дома, заперла дверь
и мы куда-то двинулись.
Шли мы недолго, потихоньку переговариваясь - главным образом она
отвечала на мои вопросы по поводу витрин, - и довольно скоро оказались возле
какого-то маленького кафе, в которое вместе и вошли.
Но за столик не сели, видимо, оттого, что только что отобедали, а
прошли дальше, за стойку, и моя новая знакомая что-то приветливо сказала
появившейся за стойкой юной даме. Сказала, само собой, по-французски.
Та выслушала, подняла глаза, протянула мне руку и, смерив удивленным и,
как мне показалось, насмешливым взглядом, о чем-то спросила.
- Вы дома посуду моете после ужина? - перевела моя знакомая.
- Да, - уверенно сказал я. И это в самом деле было так.
- В таком случае - прошу. - Открылась какая-то дверь, и я оказался в
кухне.
И в этой кухне пахло так же, как и в любой другой. Какой-то
темноволосый и темнокожий человек исправлял кран над мойкой.
- Вам повезло, - сказала мне дама, - с утра не было воды и осталось
много грязной посуды. Вы не против?
Я был счастлив и сделал жест, свидетельствующий о моей готовности не
только мыть посуду, но даже помочь темнокожему чинить кран.
В этом, однако, не было необходимости, кран он починил сам: был трезв и
не говорил, что нет прокладок, шпонок и инструментов.
- Когда управитесь, приходите ко мне, тут недалеко, мадам Оливье вам
покажет дорогу, - это уже сказала моя старая знакомая, мадам Матрена,
удаляясь тяжелой походкой.
А вскоре пошла вода, и мадам Оливье тоже оставила меня.
Наверное, по ресторанным понятиям, посуды было не очень много, но я
сразу же понял, что мыть ее будет довольно сложно. Хотя бы потому, что
остатки утренней еды на ней основательно подсохли. Но около мойки висело
такое количество щеточек, скребочков, губок и тряпок, и стояло такое
количество порошков, флаконов и спреев, что я решительно приступил к делу.
В общем, я всегда считал, что журналисту надлежит попробовать в жизни
по возможности все.
Когда-то в армии я вот так же подумал: служба моя проходит, а я до сих
пор еще не мыл гальюн. И вот, удивив и перепугав начальство, попросил
направить меня в такой "унизительный" для творческих людей наряд; капитан,
помнится, отказал мне. Он не понял, для чего мне это. Он решил, что я
замыслил, быть может, что-то противоправное. С тех пор на утренних поверках
я регулярно появлялся в нечищенных сапогах и с непришитым подворотничком. В