"Сергей Лукницкий. Киллеров просят не беспокоиться" - читать интересную книгу автора

подъезда, и люди, высыпавшие из них, сиганули наверх, как оказалось, именно
на второй этаж, в ее квартиру. Еле волоча последнюю из трех своих сумок
(другие две - с рыбками, ящерицами, хомяками - оставила в школе), она
поднялась следом за омоновцами и возникла на пороге своей квартиры.
Еще с порога она увидела голого мужа, стоявшего посреди комнаты, в
одном лишь распахнутом халатике, причем с поднятыми за голову руками, и
соседку Нинку, тоже голую, правда, тщетно пытавшуюся просунуть руку в пройму
шелкового кимоно, купленного Еленой Ивановной на распродаже в школе.
Увидев жену, с высоко вздернутыми (нагло, как ему показалось) бровями
входящую в квартиру следом за спецназовцами, омоновцами, десантниками,
наемниками или бандитами с большой дороги, Михаил Иванович Моисеев
повернулся к Нинке:
- Подстроили? Довольны! Да? Довольны? Стервы! - и он взвыл от досады
и обиды: - У-у! Бабы - стервы! Ненавижу!
Он не предпринял никаких трагических попыток убить баб, хотя бы одну,
тем более что старший омоновец, которого назвали "батяней", сделал к нему
решительный выпад и легонько щелкнул его прикладом снизу по челюсти. Миша в
буквальном и в переносном смысле прикусил язык. Сел на корточки и заплакал.
Леночка же разрыдалась, глядя на всю эту сцену. Она и не удивилась и
даже не задумалась: почему и зачем здесь ОМОН? Она смотрела на полуголого
мужа и свою подругу. Ревность, жажда мести вскипали в ней, заполняли ее
мозг, начинали управлять ею. Лена бросила сумку на пол в прихожей и стала
размышлять, о чем бы ей спросить командира отряда и о чем бы его попросить.
Потом, вспомнив, вероятно, что всякий обездоленный и униженный имеет
право на восстание, она решила все сделать сама. Она быстро скинула на стул
пальто, рванулась в комнату и со всего маху ударила кулаком сидящего на
корточках мужа по голове; следующим ее действием был удар наотмашь все тем
же орудием в сторону соседки. Удар пришелся в скулу, но кулак съехал еще и
на переносицу Нинки. Злость переполняла Елену Ивановну. Она даже подумала,
что на такое преступление бдительные люди должны были вызвать не просто
ОМОН, а бригаду легкой артиллерии. Все равно дом предназначен под снос. Что
поделать: слабость всегда спасалась верой в чудеса.
Ничего не понимающий батяня - майор Майоров (так уж получилось)
оглянулся на ребят: как же они пропустили-то эту ненормальную в квартиру? Но
увидел не ребят, а представителя прокуратуры Алексея Николаевича Нахрапова.
Майоров не знал Нахрапова в лицо и потребовал у того документы.
- Я сейчас тебе эти документы по всей морде размажу, - процедил
Нахрапов, - ты что, Сервантес, семейные скандалы здесь устраивать? Разними
их!
В это время Елена Ивановна, уже насмерть сцепившаяся с Нинкой, пыталась
укусить ее в плечо.
- Моисеева! - гаркнул Нахрапов, и Елена Ивановна застыла,
обернувшись. - Вы Моисеева Елена Ивановна?
- Она, - кивнула Леночка.
- Кто "она"? - утомленно спросил Нахрапов.
- Ну, я, - уточнила учительница.
- Вы задержаны по подозрению в непреднамеренном убийстве.
- Да они же все живы - вы что? - возмутилась Леночка.
- Я их и пальцем не тронула, Нин, скажи. Вы что?
- Ну, я не знаю... - протянула Нинка.