"Сергей Лукницкий. Планета Гекатомб (микрореализмы: Автомобиль, Дом)" - читать интересную книгу автора

подумал, что ничего подобного и представить себе не мог, сидя в теплой
квартире.
Спутники мои сидели в машине молча. Изредка бросали друг в друга
словами, похожими на языческие знаки, из чего я заключил, что говорят они
не о разбойных делах, а скорее, о чем-то возвышенном.
- Ну что, батенька, струхнули? - обратился наконец и ко мне рулевой,
слегка картавя. - Большие дела редко начинаются не с преступления. Но вы
не бойтесь. Теперь вы наш попутчик. И будет славно, если вы проедете с
нами весь путь.
Его слова были загадочны для меня.
Загадочны были и он, и его спутники. Но все-таки я, когда-то
начитавшийся Достоевского, никак не мог понять, как это можно начинать
поездку в светлое будущее с преступления.
Рулевой был словоохотлив и долго мне что-то объяснял, бесконечно
отвлекаясь на растолковывание понятий, которыми он оперировал в
собственном монологе. И его мерное воркование немножко меня убаюкало, а
тут еще взвился откуда-то внезапный рассвет, и я увидел, что все мои
спутники носят бороды, и только один, тот самый, который поймал меня,
бороду не носил.
На его спокойном, испещренном оспинами лице я заметил огромные усы, а
когда мой взгляд встретился случайно с его взглядом, я уже отчетливо
понимал, что отсутствие у него бороды есть признак некоторой
оппозиционности.
Он сидел в машине, по левую руку от меня, помещаясь как раз за рулевым,
я не могу точно поручиться, что это сделал именно он, но рулевой вдруг
как-то сник, перестал болтать и словно бы нечаянно уронил голову на щиток
приборов.
Теперь я точно знал, что мы ехали с запада на восток и, хотя солнца
видно не было, светлая полоска впереди свидетельствовала, что солнце
рождается именно там.

Машине было нехорошо.
Потерявший над собой контроль рулевой выпустил руль, и машина странно
съехала с дороги на обочину и, выписывая кренделя, продолжала нестись по
рытвинам и колдобинам, все больше от дороги отдаляясь.
В конце концов мы зарылись в какую-то яму и остановились, и, хотя все
продолжали хранить молчание, я теперь уже точно знал, что это затеял
безбородый, более того, понимал, что он имеет над остальными какую-то
власть, отчего все восприняли то, что он сделал, как должное.
Это по его знаку все вышли из машины. И с его благосклонного кивка,
легко вынув из-за руля маленького щупленького человечка в кепке, положили
его на ближайшую кочку, возвышающуюся возле обочины, и потом стояли с
непокрытыми головами молча и долго до тех пор, пока он этого пожелал, а
потом побрели к своему лимузину.
Но потом ему пришла в голову замечательная идея. Он повелел положить
труп бывшего лидера на крышу лимузина, объяснив, что тогда в машину не
будет попадать дождь.
Ему повиновались. Покойного привязали наверху и потом уже расселись по
местам.
Как я и предполагал, за руль уселся усатый. Когда мы тронулись, он