"Сергей Лукницкий. Пособие по перевороту" - читать интересную книгу автора

Пекин, то в Пхеньян... Но потерять возможность довести до естественного
завершения такой любопытный эксперимент, понаблюдать за первым в своем роде
пациентом еще какое-то время - было обидно.
Академик был высок ростом, слегка одутловат, волосы его были седы и
зачесаны назад, прямая осанка и женственные плечи выдавали в нем
аристократа. Последние годы академику жилось грустно. И хотя он был не из
тех людей, кто не позволял себе скучать от безделья, ему не хватало его
бурной деятельности, бурной жизни, которою он жил в период народных идолов и
их неизбежных смертей. Согласитесь, бальзамировать тело умершего врага - в
этом есть своя прелесть. Академик, на ходу надевая белый халат и маску,
успевал, однако, прихватывать у знакомцев и незнакомцев протянутые ему
бокалы: во-первых, он был вечным экспериментатором и ему еще нужна была своя
клиентура, во-вторых, он хотел пить.
- Что там на этот раз? Мы же провели санобработку, опять тараканы?
- Похороны, - наконец-то объявили ему и втолкнули в комнату, где его
ждал захороненец.
Академик Барсик пробежал по инерции еще двадцать три ступени вверх и
вдруг остановился, хватаясь руками за мраморные стены. Перед ним на
специальной широкой разделочной доске лежало три Ленина. Один, тот что
слева, был уже укрыт венком, средненький вроде и не спал, а некрепко прикрыв
веки, подсматривал за академиком, только желтая восковая кожа выдавала в нем
покойника, а тот что справа - был морщинист и тоже желт, как горчица, но на
нем была свежесшитая одежда, хотя и из ленинского гардероба. Академик
нашарил в кармане валидол и сунул под маску пару колес. Стал сосредоточенно
сосать.

- Ты верно понял мое ремесло, - заметил Солодин. - Но кого же все-таки
похоронили? Ведь, по крайней мере, кто-то один должен был остаться.
- Правильно, - сказал я, польщенный похвалой цензора. Не всякому
говорят, что он понимает то, против чего борется. - Но как вы это
установили?
- Я слышал про все эти торги. В конце концов мы до сих пор имеем
мертвое тело в сердцевине государства. А поскольку ты, пользуясь своими
источниками, всегда пишешь правду, хоть и выдаешь ее за выдумку, остается
только от трех отнять одного. Двоих нужно было академику препарировать.

Так он и сделал. Один из трупов оказался в очень хорошем состоянии. Ну,
это как книжка, написанная хорошим русским языком, но безнравственная. Так и
это тело - органы, хоть и поедены ракообразными, но не полуторавековой
давности. Словно только что функционировали, даже теплые. Странно, что
никаких рефлексий вмешательство в организм не вызвало. Обычно даже мертвые
мышцы "ведут беседу" с доктором. Академик сделал необходимую обработку и
удаление ненужных червям внутренностей и перешел к другому телу. От этого
рефлексий ждать не приходилось. Сотни раз вскрываемая брюшная полость в
конце концов так иссохлась и обтрепалась, что современные коммунистические
лидеры, наконец-то, разрешили Барсику вшить молнию. Он сразу ее узнал.
Раздвинув брюшину, как тибетский хирург, Барсик выкинул на стол
дорогостоящие устройства, вложил внутрь то, что осталось от первого
покойника, как будто так оно и было - это для хирургов будущих времен -
новое слово в старой медицине - и быстро застегнул молнию.