"Сергей Лукницкий. Начало Водолея" - читать интересную книгу автора

рассмеявшись, сначала сказал полфразы, потом поговорил о деле пять минут,
потом еще полчаса, но рассказал, конечно, не все.
- Когда выезжаешь из Москвы в Ригу, - начал Нестеров, - через некоторое
время за вагонными окнами показывается станция Ново- Иерусалимская и виден
темный массивный монастырь, вот как раз настоятелем этого монастыря и был
дед преступника отец Аркадий.
С этими словами Нестеров подошел к двери кабинета, оглянулся для
чего-то на приятеля, решительно отворил ее и увидел, как малыш Вовка,
стремительно бежавший в это время по коридору, не разбирая дороги, ткнулся в
самые ноги своей обещающей быть красавицей сестре Верочке, тоже вышедшей в
коридор.
- Аннушка, - жалобно не то позвал, не то попросил Нестеров в пустоту, -
дружочек мой, я хочу быть с тобой.
- Ты хочешь быть со своими преступниками, а при чем тут я?
- Ну... - Нестеров мялся, - ты уже у меня умница, все понимаешь.
- Я то понимаю, но НГ твой - свинья, полгода я тебя толком не видела,
как он тут как тут.
- Свинья, - согласился Нестеров и вздохнул.
- Свинья, - согласился и Наш Герой, выходя в коридор. - Но, Анют,
все-таки выходи к нам, я же тебя тоже не видел тысячу лет.
Анечка, наконец, сменив гнев на милость и вышла. Она вышла в домашнем
платье, ухоженная, красивая и очень-очень родная. Николай Константинович
обнял ее, и так они прошествовали в кабинет, а уж за ними поплелся нежданный
гость.
Наконец, рассказ, прерванный репликами, вопросами, рассаживаниями и
шуточками, был продолжен.
- ... В общем, на станции Ново-Иерусалимская по Рижской дороге близ
Москвы есть отреставрированный монастырь, настоятелем которого был перед
самой революцией отец Аркадий, в миру называвшийся Василием Андреевичем
Обуховским.
- И тотчас же после революции, решив убежать за границу, он
благополучно добрался до Одессы с тем, чтобы с многочисленной сворой
эмигрантов отплыть в Константинополь? - саркастически спросил Наш Герой.
- Что ты, тебе ли не знать, что в это время Одесса была оккупирована
немцами, это было значительно позже, к тому же эмигранты, - это не свора,
при мне таких слов, пожалуйста не произноси.
Журналист хихикнул и замолчал.
- В самом деле: ни преступления, ни рассказа этого, поставь отца
аркадия к стенке правоверные большевики (в то время за один духовный сан они
могли это сделать), видимо, не было бы.
- Да уж, большевики и не знали, что семьдесят лет спустя
священнослужители будут сидеть в Верховном Совете, совершенно забыв о том,
что по все еще действующему законодательству церковь отделена от
государства.
- Ты дашь мне рассказать или, может быть, продолжишь сам? - спросил
Нестеров и, выждав паузу, заявил: - одет тридцатидвухлетний Василий
Андреевич Обуховский был в современный для его эпохи белый элегантный костюм
с длинными сзади полами, и, конечно же, никто не мог бы даже предположить,
что этот столь импозантный барин еще вчера сменил на этот костюм рясу
духовного лица.