"Сергей Павлович Лукницкий. Выход из Windows (триптих о генерале Нестерове #3) " - читать интересную книгу автора

обнаружен работницей в момент занятия онанизмом в собственной спальне. При
виде косматой старушки, входившей по старинке со свечой в руке в спальню,
чтобы приготовить вещи хозяина на утро, гражданин, между прочим, большого
ранга чиновник, судорожно сжал кулак под одеялом, очевидно, случился
спазм, нарушилось кровообращение и чиновник отдал концы в прямом и
переносном смысле.
Вывод был сделан философский: мужчины - наиболее беззащитны, так уж
устроен их оргазм, очевидно, наборщик пропустил целый слог, но в целом,
как показала судебно-медицинская экспертиза, с эякуляцией у невинно
убиенного было все в норме.
Нонпа Богдановна несколько минут думала, почему человек, автор этой
статьи, ее написал. Ведь явно, достоверная информация у него была. Даже
адрес. Наверняка и соседей опросил. Но не могли же престарелые жители
Разгуляя придумать всю эту сексопатологическую галиматью! Значит, это
сделано намеренно. Почему? Потому что эта отупляющая информация,
помещенная в газете, так привлекающей внимание молодого поколения, будет
способствовать полному разрушению мозгов или причина другая? Да чей же это
сценарий запущен в ход? И не с намерением ли запутать следствие? Вот ведь
- другие-то обходятся с информацией бережно, ответственно: удалось же
журналисту из "Нового дня" составить небольшую заметку в колонку
"Чрезвычайные происшествия", и название милое: "Правительственные
чиновники, связанные с приватизацией, плохо кончают".
"Вчера вечером, - сообщалось в заметке, - самостоятельно кончил, не
дождавшись, пока партнерша выйдет из душа, начальник управления
приватизации предприятий торговли и общественного питания Финк. На этом и
был застигнут партнершей, в ярости разрубившей чиновника на две неравные
половинки.
После чего неудовлетворенная женщина в раскаянии повесилась в
злополучном душе на собственных чулках".
Чуть ниже красовалась реклама колготно-чулочной фирмы. Нонна Богдановна
покраснела еще больше и, не осознавая, что она в этот момент делает,
погрозила кому-то пальцем. Потом она глотпула остывшего, как всегда,
пересоленного кофе и взяла третью, вполне солидную газету, где и
обнаружила еще одну статейку об ограблении кассы взаимопомощи
Госкомимущества и убийстве любимца коллектива Адольфа Зиновьевича Финка. В
статье странным образом прозвучала не та сумма, о которой пошутила вчера в
машине Серафимова, а две тысячи, о которых заявила Евдокия Григорьевна
только ей и Братченко.
Старый разбитый телефонный аппарат крякнул, прочищая горло, но в
результате дал-таки петуха. Его хриплый клекот окончательно возвестил
Серафимовой, что кто-то желает сказать ей нечто важное. Она нетерпеливо
схватила трубку, но услышала лишь треск, словно ей звонил робот, у
которого сели батарейки. Нонна Богдановна положила трубку на место и,
тряся аппаратом в воздухе, как спичечным коробком, подумала, что день
начинается, в сущности, прескверно. В аппарате обособленно брякала
какая-то оторванная деталь, и, как всегда в такие минуты, она ощутила
беспредельную женскую беспомощность, говоря юридическим языком -
недееспособность.
Не успела она поставить телефон на стол, как он вновь зазвонил в ее
руках. Одновременно позвонили и в дверь. Она отбросила аппарат на диван,