"Сергей Лукницкий. Есть много способов убить поэта. "Дело" Гумилева. Социология преступления" - читать интересную книгу автора

было сообщено, не содержит сведений, имеющих правовую подоплеку.
В связи с этим прошу Вас разрешить еще одну, более обширную публикацию
в журнале Советского фонда культуры "Наше наследие", предоставив т.
Лукницкому С.П. возможность еще раз поработать с делом.
С уважением Д.С.Лихачев

27 ноября 1989 г. Звонил из "Огонька" Л.Прудовский, сказал, что Чернов
просит извинить его за выступление в "Московских новостях", что он, не
глянув в святцы, что-то там натворил с колоколом. Я заочно извинения не
принял.
В тот же день по телефону угрожали, что добьются лишения меня диплома
юриста и выгонят из партии. Кто звонил? Ну не КГБ же? Наступало такое время,
когда слушать это было не то что не страшно, а просто противно. Тем более,
обладая интуицией, я догадывался откуда звонили, даже почти уверен - из
редакции одного недавно созданного культурологического журнала...
Шли дни, а Чернов так и не позвонил сам. Я вспомнил строки Гумилева:
"Отчего же бывает так трудно трусу панцирь надеть боевой?"
3 января 1990 г. После моего знакомства с "делом" и двух публикаций
материала в газете "Московские новости" мы смотрели "дело" уже вместе с
мамой.
Хотя и для меня "дело Гумилева" не просто очередной рабочий момент в
моей многогранной деятельности, мне казалось вполне естественным, что то,
что я видел, происходило сейчас в том учреждении: обычная, как и все другие,
папка...8 из сотен тысяч, из миллионов...
Не раз в период моей службы здесь, я видел подобное. Но мама...
Она тоже была здесь, в Прокуратуре СССР не в первый раз. Она пришла во
второй. А за 35 лет до этого, второго, раза она приходила сюда за справкой о
реабилитации ее матери. Тогда ей стало плохо, потому что в справке было
напечатано, что ее мать - невиновная - провела 15 лет в ГУЛАГах и ссылке.
И вот мы здесь. В прокуратуре. И оказалось, что папки нет. Ее
долго-долго искали, я все понимал, был почти уверен, что здесь нет "злых
сил", просто "Дело Гумилева" - одно из многих, - в потертой, слежавшейся,
матово-коричневой, зашнурованной папке с длинным-длинным архивным номером за
1921 год, где-то заложено среди таких же...
Я ждал почти спокойно, только шепотом ворчал на маму, потому что она
волновалась...
Я вытащил нитроглицерин. Не знаю еще зачем.
И тут, слава Богу, папка нашлась!

СВИДАНИЕ
Работа с "делом" спрессовалась во времени. Желание скопировать
документы в с е, в точности с подлинников - безмерно, а перед столом -
пожилой человек, прокурор, ни разу не присев, ждет, когда мы закончим и
вернем "дело" из наших рук в его руки. Он - мой знакомый, бывший коллега -
П.Горбунов.
В процессе работы возникали вопросы, неясности. Мы по мере сил
разбирались в них. Попытались воспроизвести смытые временем порядковые
номера листов, документов, мы могли ошибиться в нумерации, ибо листы
повторялись (рукописные и перепечатанные). Бумага пожелтела, чернила
выцвели, поблекли карандашные записи, устарели почерки. И, главное,