"Сергей Лукницкий. Стружки" - читать интересную книгу автора

взорами интеллигентный на вид сержант милиции.
- Нарушаете граждане, - строго сказал он, - документы ваши попрошу.
Смелый парень. Один против семи мужиков и не побоялся. Мы оценили это.
Поставили стопочкой наши удостоверения и протянули. Страж долго и
терпеливо читал. Закончив свою благородную работу по предупреждению
преступных проявлений на бытовой почве, он улыбнулся, приложил руку к
козырьку фуражки и не твердо, однако бодро сказал:
- Отдыхайте, товарищи.
И зашагал через скверик по делам службы.


7. ТРЕТИЙ УДАР


Звоню с просьбой артисту Глузскому.
- Одолжить физиономию? Популярность? Давайте, когда?
В БэТэИ смертельные очереди и столь же жуткое хамство. Мы приехали,
зашли в зал, где было много народа. Михаил Андреевич ткнул меня локтем в
живот:
- Они что телевизор не смотрят? Не узнают меня?
- Нам они не так нужны, - смягчил я недовольство. - Понимаете, наша
цель - руководство БэТэИ.
А дальше стало приятно. В зал вышла круглолицая БэТэИшница, оглядела
присутствующих, ровно улыбнулась, в первую очередь подошла к Глузскому,
взяла наши документы, и уже через двадцать минут вернула их подписанными. И
снова с улыбкой.
Я получил второй удар в живот, более чувствительный - с элементами
восторженности. Я легко выдержал: получить от Глузского намного приятнее,
чем униженно стоять в очередях.
Круглолицая нас догнала.
- Я узнала вас, - зашипела она, беря его за локоть и почему-то
оглядываясь, - узнала... Я когда в райком пришла работать, вы нас тогда
курировали от горкома... Вы помните меня? Я Вас помню...
Третьего удара я, право, не заслужил...


7. ТРИ МИНУТЫ СМЫСЛА


Житель Переделкино мыслитель и философ Гачев зашел ко мне с девицей,
напоминающей сотрудницу периферийного общепита семидесятых, извинился и
любезно попросил:
- У нас телефон не работает, разрешите позвонить от вас в редакцию. Это
радиожурналистка, она приехала, чтобы взять у меня интервью, но вопросы
забыла в редакции.
Милости прошу. Пожалуйста.
И мы услышали следующее.
- Да-да, Клавк, я добралась. Толик довез. Да нет, он культурный. Нет,
сама не сочиню. Ну, говорю же - настоящий писатель.
Повернулась, улыбнулась: