"Александр Лукин, Дмитрий Поляновский. Тихая Одесса " - читать интересную книгу автора

патрулировали по городу, охраняя порядок.
Но ровно в два часа те же патрули начали раздевать зазевавшихся
горожан.
- Уже два часа, где дисциплина?! - возмущались они, вытряхивая из
пальто какого-нибудь незадачливого гуляку.
ЧК и Особый отдел Красной Армии опубликовали совместное постановление:
впредь налетчики, застигнутые на месте преступления, будут расстреливаться
без суда и следствия. Никакой пощады бандитам, терроризирующим - мирное
население Одессы!..
Облавы на Слободке и Молдаванке убедили Япончика в том, что привольное
бандитское житье кончилось. Советская власть оказалась таким орешком,
который был ему явно не по зубам.
И Япончик решил с Советской властью не ссориться.
Однажды в кабинете начальника Особого отдела Красной Армии Фомина
зазвонил телефон. Дежурный доложил, что два каких-то подозрительных типа
требуют, чтобы их пропустили к высшему начальству. Один назвался Михаилом
Япончиком.
- Вооружены? - спросил Фомин.
- Кажется, да.
- Отберите оружие и пропустите.
Япончик пришел с телохранителем - детиной саженного роста. Вожак
молдаванских бандитов был одет необыкновенно скромно: в расшитую украинскую
рубаху, в синие галифе из жандармской диагонали и хромовые сапоги.
- Привет! - развязно сказал он, поднимая руку. - Как поживаете?
Не дожидаясь приглашения, он опустился на табурет перед столом
начальника и оглядел скромную обстановку кабинета.
- Фи! - сказал он и наморщил свое плоское лицо с коротким и будто
расплющенным носом. - Разве не нашлось в Одессе пары хороших кресел и
приличного дивана для такого солидного места? - Он покачал головой и с
интересом уставился на начальника Особого отдела - Вы и есть Фомин? -
спросил он.
- Я и есть.
- А меня вы знаете?
- Не имею удовольствия.
- Я - Винницкий. Иногда меня еще называют Япончиком. Может быть,
слышали? А это мой адъютант... - Япончик замялся. - Зовите его Жора Дуб, он
не обидится.
Фомин выжидательно молчал, разглядывая посетителей и стуча карандашом
по стопке бумаг. Лицо у него тоже было скуластое, твердое, монгольского
типа, с редкой щетинкой на подбородке.
- Так вот, - продолжал Япончик, несколько сбитый с толку тем, что его
имя, казалось, не произвело на Фомина никакого впечатления, - я имею к вам
серьезный разговор. В последнее время вы стали очень грубо обращаться с
моими людьми.
- С какими это "моими людьми"? - прищурился Фомин.
Япончик досадливо сдвинул брови:
- Товарищ Фомин, мы не дети! Вы знаете, кто я, я знаю, кто вы.
- Ну, допустим, - согласился Фомин. - Дальше что?
- Вот я и говорю: вы очень грубо поступаете с моими людьми и
кончаете[4] их где придется.