"Александр Лукин, Дмитрий Поляновский. Тихая Одесса " - читать интересную книгу автора

Пашка бросил ребятам биту и подошел.
- Ишь вырос, - улыбаясь, проговорил приезжий, - не узнать прямо.
- Писаный красавчик! - заметил старик, толкая Петю локтем.
- Батя дома? - спросил приезжий.
- Дома. Идемте, дядя, проведу.
Пашка повел гостя в дом. За ними увязалась низкорослая мохнатая
собачонка с разноцветными ушами: одно ухо у нее было коричневое, другое -
белое.
Жили Синесвитенко в первом этаже, возле самых ворот. Пашка, отворив
дверь, сказал:
- Папаня, до нас пришли. Приезжий спустился по маленькой лесенке в
низкую темноватую комнату. Едко пахло металлической пылью. В глубине
комнаты, у окна, стоял небольшой токарный станок. Очень худой, сутулый
мужчина в рабочей блузе шагнул навстречу. Приезжий снял картуз:
- Здравствуйте. Привет вам привез из Херсона. Говорили, вы ночевать
пускаете, а то и на срок.
- Ежели от Сергея Васильевича, то пускаем.
- От Василия Сергеевича, - поправил гость.
- Верно, - улыбнулся хозяин, - от него можно. Заходите, товарищ,
садитесь.
Он сразу стал радушным, придвинул табурет, рукавом смахнул пыль с
обеденного стола.
Приезжий сел, пригладил добела выгоревшие волосы и обежал взглядом
стол, две железные койки, токарный станок, несколько табуретов и кособокий
комод. На комоде красовался убранный бумажными цветами поставец с портретом
молодой женщины в черном закрытом платье и лежали рядком новые зажигалки,
выточенные хозяином, должно быть, для продажи.
- Удобства у нас, сами видите, какие, - сказал Синесвитенко, - неважные
удобства.
- С меня хватит, - махнул рукою гость - А вас я не стесню?
- Какое может быть стеснение! - возразил Синесвитенко. - Никакого нет
стеснения! Мы рады, что, значит... можем помочь. Живите себе на здоровье.
Спать будете вон тут, на Пашкиной койке, он на чердак пойдет.
- Зачем парня обижать, как-нибудь вместе устроимся.
- Не, дядя, там хорошо, - живо проговорил Пашка, - тюфяк есть.
- Вас как звать-величать? - спросил хозяин.
- Зовут Алексеем, а величаться не будем, - сказал приезжий и, сразу
перейдя на "ты", напомнил: - Мы ведь свояки, не забыл?
- Нет, не забыл. Алексей так Алексей. А я, стало быть, Петр и сын
Петров. Это так, для памяти. Жену Оксаной звали. Тогда, Алексей,
устраивайся, а я побегу: велели сразу доложить, как приедешь. Пашка тебе
поесть даст. Слышишь, Пашка?
- Слышу.
Синесвитенко натянул куртку, перешитую из красноармейской шинели, снял
с гвоздя кепку и, напомнив сыну, где что лежит из еды, торопливо ушел.
Когда за ним закрылась дверь, человек, назвавшийся Алексеем, спросил:
- Павел, кто эти двое, что со мной разговаривали во дворе?
- Живут здесь. Старого фамилия Писецкий, - стал объяснять Пашка. - Он,
дядя, знаете кто? Он с ворами возжается, они к нему краденое носят. А
второй - это Петя Цаца. Его здесь все боятся. Он, дядя, запросто зарезать