"Самуил Лурье. Успехи ясновидения " - читать интересную книгу автора

Вот он, первый пейзаж в литературе Запада - странно напоминает Ван
Гога - и цена соответствующая. Гуннар, сын Хамунда, сына Гуннара, и его
брат Кольскегг приговорены к изгнанию. Оба должны покинуть Исландию на три
года. Если останутся - родичи убитого Торгейра имеют право их убить, и
убьют непременно. Распорядившись имуществом, распрощавшись с домашними,
братья отправляются на побережье, где ожидает их корабль.
"Вот они подъезжают к Лесной Реке. Тут конь Гуннара споткнулся, и он
соскочил с коня. Взгляд его упал на склон горы и на его двор на этом
склоне, и он сказал:
- Красив этот склон! Таким красивым я его еще никогда не видел: желтые
поля и скошенные луга. Я вернусь домой и никуда не поеду".
И вернулся, на радость своим врагам. И погиб, разумеется. Где было
суждено.
Потому что у каждого человека свое место под этим холодным солнцем.


БИНОМ ХАЙЯМА

Не знаю, как вы, - а я, собираясь на необитаемый остров, непременно
прихватил бы с собою Омара Хайяма. Это практично: на весах любой таможни 66
четверостиший стрелку не потревожат, - и вот вам сопутствует лучший в мире
собутыльник.
Положим, воображаемый. Но ведь и на выпивку рассчитывать не
приходится, это во-первых. А во-вторых - для чего же и алкоголь, если не
для той единственной минуты - и скоротечной! - когда очнувшаяся душа
взмахнет рукой и скажет необыкновенным (не исключено, что настоящим своим)
голосом, звонким от одиночества, что-нибудь такое:

Что жизни караван! Он прочь уходит.
Нам счастье удержать невмочь - уходит.
О нас ты не печалься, виночерпий,
Скорей наполни чашу - ночь уходит.

Собственно говоря, человек для того и пьет вот уже сколько
тысячелетий, чтобы иногда почувствовать себя Омаром Хайямом. То есть дать
Здравому Смыслу шанс поговорить начистоту с Начальником Бытия. Дескать, так
и так - допустим, жалоб нет, питанием и прогулками доволен, книги тоже
попадаются интересные, - допустим, а все-таки: зачем я тут? и на фига мне
соблюдать эти ваши правила распорядка и доходить на общих, и наблюдать
мерзкие повадки блатных, и трепетать перед вертухаями, если мне светит
неизбежная вышка, причем неизвестно за что? Да, я всего лишь особь,
организм, тварь, а мироздание величаво и прекрасно, и я в нем ничего не
значу и знаю это, и только этим, с позволения сказать, знанием и отличаюсь
от какой-нибудь сосны или там пальмы. У вас, наверное, какие-нибудь
замечательные замыслы и цели. Мне догадываться о них не положено. Ни
жалости, ни снисхождения тоже не ждать. Я - говорящая пылинка, которая
очень скоро замолчит навсегда. Что ж, превосходно. Я не нужен - значит,
ничего не должен.

Нежным женским лицом и зеленой травой