"Самуил Лурье. Успехи ясновидения " - читать интересную книгу автора

нет на свете другой дамы, которая тверже бы хранила верность своему
супругу; и это я готов подтвердить с оружием в руках... И потому, мой
добрый и милостивый господин, - сказал сэр Ланселот, - примите милостиво
назад вашу королеву, ибо она верна вам и добродетельна".
Вот какая здесь правда: головой выше бесстыдной лжи, причем это
мертвая голова; скорей всего, ваша. Чей обезглавленный труп, за ноги
привязав к хвосту кобылы, оттащат после поединка на помойку, - тот и лжец.
А Господь Бог почему-то ведет себя, как оруженосец Ланселота.
О, как сбивают они с толку - сочинения про то, чего никогда не бывает
в жизни! Они одни способны хоть что-то переменить.
"Погибоша, аки обре" - означает: исчезли бесследно. Это, как все
помнят, из древнерусской летописи, из "Повести временных лет". Дескать,
пробегал мимо славян в Западную Европу такой народ, необыкновенно свирепый,
и жестоко обращался с местным населением, и за это Бог "потреби я, помроша
вси". Строго говоря, геноцидом этих обров, то есть аваров, распорядились
Карл Великий и за ним франкские короли, но истребили, году к 822-му,
действительно, всех до единого, так что на земной поверхности осталась
только материальная часть: оружие, утварь, конская сбруя.
Одна из этих трофейных вещей понравилась франкам и пригодилась
необычайно. Европейский воин держался на коне, как наш Медный Всадник:
вздумай он вооружиться Длинным мечом, тяжелым копьем - замахнувшись,
опрокинулся бы в плоскость змеи. А к аварскому седлу подвешены были на
ремнях - азиатская хитрость! - тесные такие, зыбкие ступеньки - стремена!
Они тут же вошли в употребление, переменив облик конника и ход войн.
Отныне - с упором для ног - удар стал гораздо сильней - соответственно
пришлось укрепить защитный доспех, завести крупные лошадиные породы, и так
далее. Короче, образовалась такая живая бронетехника - чуть не полтысячи
лет втаптывала прочее человечество в грязь.
Неуязвимые посреди беззащитных, опасней тиранозавров, жадные,
неумолимые насильники. Одно спасение, что эти железные чучела бесперечь
убивали друг дружку.
Да вот еще в Уэльсе, в некотором княжестве Гвент - как раз где при
царе Горохе, при короле Артуре, стоял Круглый Стол - кельтские туземцы
умели делать из ветви дикого вяза огромный лук: тетива растягивалась до
уха; и оказалось, что стрела - в гусиных перьях, со стальным наконечником -
пробивает насквозь кольчугу, латные штаны и седло, пригвождая рыцаря к
лошади. Целиться, стало быть, приходилось из древесных кущ, из высокой
листвы, прибегая к мерам камуфляжа.
В XV веке - у сэра Томаса, можно сказать, на глазах - наемные
лучники - зеленые куртки - сошли на равнину, став королевской пехотой, -
лошадей убивали тысячами - феодальному призыву пришел конец: вот когда и
железные - кто за Алую розу, кто за Белую, а кто и без лозунгов, рядовым
участником Столетней войны - в свою очередь поголовно погибоша.
Но - нет, не аки обре: литература еще при жизни этого ужасного
сословия пересочинила их, рыцарей, оплетя соблазном самообмана. Под музыку
льстивых сантиментов - наподобие шестерки, ублажающей главаря блатным
романсом (что ни душегуб - то большое сердце), она завлекала их новой,
небывалой, выдуманной добродетелью - любезностью, учтивостью, вежеством,
одним словом - courtoisie. О смешной жалости к слабым или там сирым никто,
ясное дело, не заикался; в моду, однако, входила идея, что растерзать