"Самуил Лурье. Успехи ясновидения " - читать интересную книгу автора

"Было наряжено следствие... меня обвинили в том, что в припадке
бешеной ревности я заколол ее. Я просто и чистосердечно рассказал, как
произошло горестное событие. Синнеле, несмотря на неистовое горе, в какое
поверг его мой рассказ, имел великодушие ходатайствовать о моем помиловании
и добился его".
Вроде бы получается, что приговор суда был не в пользу де Грие.
(За недостатком времени, а главное - места, выскажу вкратце и наспех
наиболее, по-моему, вероятное. Де Грие не заколол Манон Леско, - хотя
намеревался именно заколоть, и этому найдется подтверждение в собственных
его словах. Упомянутые им предсмертные симптомы наводят на мысль об
отравлении. Про фляжки с крепкими напитками сказано дважды - ровно вдвое
больше, чем требовал ход событий. Я почти совершенно уверен, что Манон
скончалась от яда; надеюсь, что она приняла его по собственной воле;
подозреваю, что с ведома де Грие; не говорю - по предложению, тем более -
по настоянию; но убежден, что и задним числом - через год, на добровольной
этой исповеди - он полагает, что в ту фатальную ночь в долине Миссисипи его
беспутная возлюбленная исполнила - или даже заплатила - свой долг.)
Но позвольте напомнить, в чем там дело.

Завязка: водевиль

Начинается эта история во дворе главной гостиницы города Амьена.
Французское королевство, год предположительно 1712. Наверное, сентябрь.
Почему-то двадцать седьмое.
Он - дворянин, принадлежит "к одной из лучших фамилий П...". Она -
происхождения заурядного, то есть спасибо не крепостная; дочь аррасского
какого-нибудь горожанина.
Он, стало быть, в первом ряду, со шпагой, подбоченясь, - она в
хороводе на горизонте, - однако же не так: оба вытолкнуты за край рамы,
выбракованы, охолощены.
Он - потому что младший сын, то есть не наследник, то есть нахлебник.
Закон не дозволяет расчленять дворянские именья; все достанется старшему, а
младший брат - лишний рот. Его долг перед сословием - не оставить
потомства. Вот его и записали в Мальтийский орден (что-то вроде
погранохраны Средиземного моря) кавалером, точней - рыцарем,
по-французски - шевалье; в одиннадцатилетнем возрасте под псевдонимом де
Грие он дал обет безбрачия.
А родители m-lle Манон попросту сдают ее в монастырь - "против воли,
несомненно с целью обуздать ее склонность к удовольствиям, которая уже
обнаружилась". Надо полагать, приличное замужество ей уже не светит; стало
быть, и она - лишний рот и вдобавок позорит фамилию Леско.
Короче говоря, они оба - жертвы общественного контроля над
рождаемостью. Он исключен из мужчин, она - из женщин: дабы не плодить нищих
(конечно, и порочных), будьте любезны официально, добровольно, навсегда
выйти из Игры.
Сейчас де Грие - семнадцать; он невинен, как-то даже слишком невинен и
застенчив; Манон младше и "гораздо опытнее".
Эпизод предсказуемо прост, наподобие водевильного куплета. Сколько бы
де Грие ни пытался нам втолковать, будто с ним уже тогда произошло нечто
невероятное, - мы сострадаем не без улыбки. Он потерял голову - это бывает;