"Самуил Лурье. Успехи ясновидения " - читать интересную книгу автора

Как восхитительно разрисовывал этот мастер чужие мысли, ничьи, из
неприкосновенного запаса толпы - в том числе, и с особенным наслаждением,
главную - что уши выше лба не растут... Впрочем, это у старушки басни
наследственный порок - Эзопов комплекс. Ядовитая, стремительная,
тяжкоблистающая речь закована в градусник рабской морали.
Твердят наперебой, что Крылов был гораздо умней не только своих
покровителей, почитателей, но и собственных басен. Кто его знает; людей он,
кажется, презирал буквально до безумия: нарочно им внушал - неряшеством,
так скажем, и обжорством - отвращение; даже, говорят, как-то в молодости
попробовал нагишом поиграть на скрипке у открытого в Летний сад окна. А
жизнь досталась долгая - проигрался, присмирел, притворился. Предпоследний
придворный шут; а последним был Тютчев - но уже другого тона: в тунике
античной не плясал. Крылову басни доставили славу и покой. Не сорвать
черепахе панцирь, обгаженный столичными голубями - -)
Нет никакой черепахи, сам не знаю, что бормочу. Крылов был очень
хороший поэт, Герцогиня. Подрастешь - обследуй непременно свод басен,
полюбуйся старинной работой: синтаксис и метр, даже в безнадежно
трухлявых, - сплошной восторг. Что Змея практически всегда знаменует
иностранца, что вольнодумствующий писатель опасней разбойника - не важно:
благонадежность, возведенная в добродетель, равняется маразму, - а мы с
Иваном Андреевичем жили в полицейское время... Прелестнейшие вещи, само
собой, - в тени: "Мот и Ласточка", "Крестьянин и Смерть", - смотри не
пропусти. Обещаешь?

Навеки твой
19 ноября 1999


НОЧНОЙ СМОТР

- Заслуги Жуковского перед историей литературы неисчислимы, неоценимы
и всем известны.
И не перечесть благородных поступков и добрых дел его жизни: вечно за
всех заступался, без конца вмешивался в чужие невзгоды, помогал деньгами,
советами, утешениями, а когда ничем нельзя было помочь, плакал где-нибудь в
уголке.
Короче говоря, в русской поэзии, как и в судьбах многих русских поэтов
(и не поэтов) своего века, Жуковский старательно, правдиво, порою
вдохновенно сыграл роль доброго гения. Таким он и пребудет в памяти
потомства.
- Согласитесь, однако, что за два столетия репутация в высшей степени
порядочного человека с прекрасной душой потеснила его литературную славу!
Он уже как будто и не звезда первой величины, а скорее симпатичнейший
персонаж из биографии Пушкина: пестун-хлопотун, побежденный учитель. Мы с
детства привыкаем смотреть на Василия Андреевича с тем нежным и веселым
восхищением, каким озарено его имя в пушкинских текстах, - но кто же
перечитывает стихи Жуковского? Да и не верится, по правде говоря, чтобы вот
этот - пожилой, толстенький, со звездой на придворном мундире, благодушный,
благоразумный - мог в таком отдалении, да еще через головы победивших
учеников, сказать что-нибудь пронзительное и явственное нам, теперешним