"Ю.М.Лужков. Россия 2050 в системе глобального капитализма " - читать интересную книгу автора

заканчивая "новообращенными" из числа стран Восточной Европы и республик
Прибалтики. Для последних, впрочем, подобное отношение отягощено еще и
постсоветским неприятием России, которым "новые европейцы" постоянно, иногда
небезуспешно, пытаются заразить остальную Европу.
За исключением этого последнего случая все подобные эмоции исторически
проистекают из завораживающего, хоть на карте, хоть в действительности,
"географического" ощущения соседства с обширной, необъятной и суровой
территорией России. Сверх того, из подобного пространственного ощущения
вырастает иногда смутное, а порой и вполне отчетливое понимание того, что
"мы рядом и мы вместе, но мы не есть одно и то же".
Без малого полтора столетия назад выдающийся философ и историк Николай
Данилевский совершенно точно описал эту проблему. Видя перед собой Россию,
Европа "инстинктивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое,
твердое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить, -
которое, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, претворить в свою
кровь и плоть, - которое имеет и силу и притязание жить своею независимою,
самобытною жизнью".
Вот с этими "силой и притязанием" России быть независимой и самобытной,
а также с невозможностью "растолочь и растворить" российский суверенитет
никак и не может примириться Запад. Поэтому, как писал тот же Данилевский,
Россия не перестает постоянно выслушивать одни и те же обвинения в том, что
она имперское, "завоевательное государство", да к тому же представляет собой
"мрачную силу, враждебную прогрессу и свободе".
С тех пор мало что изменилось. На Западе по-прежнему преобладают
подозрения в "опасности", которую представляют процессы, происходящие в
нашей стране. Российскую политику продолжают анализировать на основе тех
самых вековых стереотипов, представлений о том, что для России якобы
характерны "авторитаризм", "имперскость", "экспансия".
Вновь "отовсюду мы слышим стоны". Здесь и глубокомысленные размышления
о настигшем Запад кризисе в отношениях с Россией. И дипломатичная
"озабоченность" планами России по развитию и укреплению собственной
экономики. И призывы защитить мир от энергетической экспансии русских,
подминающих под себя соседей. И удрученные стенания о "русском медведе", не
понимающем и топчущем демократию. И совсем уж эмоциональные вскрики о
пресловутых российских имперских амбициях с призывами соорудить вокруг нашей
страны новый санитарный кордон и хоть какой-нибудь занавес.
Понятно, что весь этот накал страстей, этот поток сознания вызывают, в
свою очередь, недоумение уже в нашей стране. По меньшей мере России хотелось
бы обсуждать взаимные вопросы и общие проблемы, с одной стороны, без
умолчаний и обтекаемых фраз, а с другой - без домыслов и двойных стандартов.
Желательно также - без нафталинных стереотипов политиков-динозавров
фултонской эры и ее вильнюсского периода.
Реальность же заключается в том, что именно Запад крайне тяжело,
неохотно избавлялся и, главное, все еще далеко не полностью избавился от
собственных комплексов по поводу России.
Отношение к нашей стране продолжает причудливым образом колебаться
между боязнью и восторгом. Так, страх перед большевиками, "мировой
революцией" и СССР сменился восторгом по поводу "перестройки вплоть до
разрушения" конца 1980-х, а затем - анархии государственного безвременья и
готовности России заложить саму себя за похвалу "мирового сообщества" в