"Аркадий Львов. Улица Франсуа Вийона" - читать интересную книгу автора

чтобы продвигаться вперед. А потом, метров еще через
пять-шесть, он опять замедлил шаг - теперь уже людям прихо-
дилось подталкивать его, чтобы не нарушался общий ритм.
Толчков было много, чересчур много, и он воспринимал их
как назойливое, бестолковое тормошение, укрытия от которого
нет. Он уже не сопротивлялся толпе, он двигался в одном с
ней направлении, спускаясь в километровые подземные перехо-
ды, всходя на горбатые, в полкилометра длиной, путепроводы и
опять ныряя под землю, куда его и тех, что были рядом с ним,
забрасывали эскалаторы.
У площади Луны, выбравшись на поверхность, он двинулся к
центру - трехсотметровому обелиску. Обелиск был увенчан шес-
тиугольной площадкой для обзора города, которую называли
просто панорамой. На панораму посетителей подымали лифты -
скоростные и обыкновенные. Обыкновенные для тех, кто страдал
вестибулярными расстройствами.
Он не знал головокружений, вестибулярный аппарат его
функционировал безупречно - через сорок пять секунд он вышел
в западном секторе панорамы.
Тяжелое малиновое солнце невидимые руки очень осторожно
сажали на кромку горизонта. Он отчетливо чувствовал, что
солнце утомлено, и руки, которые сажают его, тоже утомлены.
Настолько утомлены, что они напряглись до крайности, чтобы
унять дрожь, из-за которой, если бы она одолела их, они на-
верняка выронили бы это чудовищно тяжелое и усталое вечернее
солнце.
Девушка в белом - белый джемпер, белая юбка, белые туфли,
- стискивая лицо загорелыми руками, восторгалась полушепо-
том:
- Господи, до чего же оно прекрасно, наше солнце! Вечно
юное, вечно-вечно прекрасное и юное!
Молодой человек, который стоял рядом с девушкой - тоже
весь в белом, - пожал плечами:
- Не такое уж юное: пятнадцать миллиардов лет - не первая
молодость.
- Перестань, Мит, - тем же восторженным шепотом произнес-
ла девушка, - это пошлость! Не хочу знать никаких цифр. Мне
надоели ваши цифры.
Поворачиваясь к молодому человеку, она машинально отвела
концы пальцев к вискам, и зеленые глаза ее приобрели очаро-
вательную раскосость.
- Ты понял меня?
- Да, - сказал молодой человек, - понял.
- Ты по-настоящему понял меня, Мит?
Мит ответил: да, по-настоящему.
- Поцелуй меня, Мит.
Она закрыла глаза и чуть-чуть выпятила губы. Мит поцело-
вал ее в губы, потом в закрытые веками глаза, потом опять в
губы.
- Милый, - прошептала она, будто преодолевая боль, - ми-