"Е.Львова. Происшествие (Журнал "Знание - сила", 1991, N 1)" - читать интересную книгу автора

они мало того, что одеты в старое, но все эти свитерки и куртки беспощадно
выставляют напоказ сухие ручонки, калечные ноги и панцири. Роберт
рассеянно опустил руку на чье-то пробивающееся крыло. В Спайсах любой бы
Шарахнулся от такой бестактности, а этот преспокойно повел себе крылом, не
отрываясь от жвачки. Совсем другие стали дети! Алешка вертелся у него на
коленях, молотя его двумя руками по плечу, а третьей дергая за воротник:
- Нет, ты как нас нашел? Ты как нашел? Мы ото всех схоронились!
Гришка теребил его за рукав:
- Сюда же не пройдешь! Мы же болотами отрезаны! Вы как проперлись-то,
папаня?
- Убирать со стола прикажете? - сердито крикнули из-за стола, и дети
ринулись обратно. "Не больно-то сытно им тут", - подумал Роберт и стал
доставать яблоки. Он было опустошил карманы, но за подкладку завалилось
одно, второе, третье яблоко. Он вытащил эти и обнаружил новые.
- Золотой налив, - похвалил густой певучий голос. Незнакомая седая
толстунья раздавала шлепки и подбирала яблоки. Дети уворачивались, и тут,
он не заметил откуда, выскользнула Ариша.
- Ну нашел, ну молодец, - она схватила его за руку и потащила за
занавеску.
Ему показалось, что она и не рада вовсе. Все этот свет странный
виноват. Он и не освещает даже. Только круг перебегает по столу, и лица в
этом круге вдруг застывают, как на старой фотографии. "Какие красивые
дети! - подумалось ему. - Здесь хоть птицей летай, хоть черепахой ползай -
ты в своем праве. Отчего бы это?" Роберт искал в памяти благодарственную
молитву, но память молчала.
- Ну спасибо, батя, - сказал он.
- А батьки в лесу ходят, - не поняла Ариша.
В щели корябался ветерок, лампа метала клочья света.
- Господь услышал мои молитвы, - выговорил Роберт.
- Ну ты даешь! - засмеялась Ариша. Они сидели на лавке, занавеска
просвечивала, дети работали ложками, а Ариша шепотом рассказывала.
- В прошлый понедельник все и началось. Ну обход, как обычно, а потом
из наших вызвали на профилактику пятерых. А Аленка Рыбченкова, - Ариша
шептала теперь в самое ухо, - с вечера еще чумная какая-то сделалась. С
Алешкой и Гришкой по углам шепталась. Вика за ней хвостом, ну мы ничего...
Флирт там, думали, ладно, много у них радости, что ли... Ну Рыбченкову
вызвали и еще, значит, четверых девчонок. А на нее, на Рыбченкову Алену,
комиссию из Центра пригласили специальную. Она же трехгрудая у нас, одна
на все Спайсы. А девка в дверях уперлась, коленки и локти в стороны и
орет: "Не пойду!" Психиатр прибежал. Думали, стесняется девчонка комиссии.
Но нет, стеснение тут ни при чем, напротив. "Я, говорит, уродом трехгрудым
родилась, уродом помру. И замуж уродом выйду". Стали вразумлять, согласно
методике: кто, мол, тебя такую возьмет? А она: "Найдутся!" Тут Гришка
Качалава выворачивается: очень, мол, говорит, я не прочь. Да еще этот
"Человек будущего" тоже вылезает: "Могу, говорит, жениться свободно. Я
хочу свой собственный генотип воспроизвести".
Ну и эти, дураки старшие, малышей взбунтовали. Те обезьянничают, орут:
"Генотип, генотип!" Все свое увечье обнаруживают и все про конституцию
кричат.
- Какую еще конституцию?