"Михаил Львовский. Я вас любил..." - читать интересную книгу автора

повела себя совсем малодушно: хватала то один билет, то другой...
- Боровиков! - послышался строгий голос учительницы.
Рука застыла в воздухе, потом, словно отчаявшись, упала наугад. Но в
последний момент она все-таки изменила направление и взяла не тот билет, на
который падала.
И вновь к счастливчикам, стоявшим за дверью, донеслось:
- Некрасов родился...
- Грибоедов родился...
- Пушкин родился...
- Лермонтов родился...

***

- Твердые знания, - вытирая пот с лица, сказал вполголоса один из
важных представителей Борису Афанасьевичу.
- А ведь молодая учительница, - ответил довольный завуч.
Мой дядя самых честных правил...
Погиб Поэт! - невольник чести...
Спросили бы, как делали отцы...
Ответы экзаменуемых сливались в сплошной гул, и явно утомленные
представители уже перестали к ним прислушиваться.
И вдруг из этого гула вырвался голос Лидии Николаевны. Может быть, это
произошло потому, что перед экзаменационным столом стоял мальчик с очень
грустным выражением лица.
- Ну что ж, Голиков, на первые два вопроса ты отвечал неплохо, хоть у
тебя и было много пропусков в последнее время... - сказала молодая
учительница.
- Хотели даже к экзаменам не допускать - такое с ним ЧП, - шепнул Борис
Афанасьевич важному представителю. - Обидно: лучший математик школы.
- Может быть, достаточно? - обратилась все еще не уверенная в Коле
Лидия Николаевна к пожилой женщине, от которой, судя по всему, трудно было
ожидать пощады.
Так и оказалось.
- А художественный текст? - напомнила представительница.
- Что там у тебя, Коля? - спросила Лидия Николаевна.
- Пушкин. На выбор. Можно не из программы?
- Лучше, конечно, из программы, - поспешно заметил завуч.
- Почему, Борис Афанасьевич? - возразила представительница. - Это даже
интересней...
- Ну, если гороно не возражает... - улыбнулся завуч.
- Читай, - сказала Лидия Николаевна Коле.
- "Я пережил свои желанья", - объявил Коля и опустил голову.
Он читал глухо, нараспев и в то же время быстро, как иногда "бормочут"
свои стихи поэты:

Я пережил свои желанья,
Я разлюбил свои мечты;
Остались мне одни страданья,
Плоды сердечной пустоты.
Под бурями судьбы жестокой