"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Познакомься, Эрлен, - сказала Инга. - Это мой отец.
- Добрый день, - оторопело пробормотал Эрликон.
- Рамирес Пиредра, - представился бородач, подавая Эрлену широченную
ручищу с перстнем. - Счастлив познакомиться. Вы летчик?
- Да, что-то вроде.
- Очень приятно. Наша встреча доставила мне немало удовольствия.
Рамирес улыбался улыбкой хозяина, решившего сыграть со своими гостями в
какой-то веселый заговор; давний U-образный шрам делил его правую бровь
аккуратно пополам. "Левша заехал", - машинально отметил Эрликон.
- Я приглашаю вас к нам на ланч. Инга вообще сегодня не ела - уж эти мне
йоги, - а вы нам расскажете о своих приключениях.
- Благодарю вас, но я не при параде... Рамирес негодующе отмахнулся и
повлек Эрлена к выходу. Формальности испарились как по волшебству, везение
подхватывало сладостной волной и кружило голову, как хмель. Они вышли на
проглянувшее вдруг солнце в окружении разного люда и множества молодцов
сродни тем, что сопроводили Эрликона в зал. Компания расселась в машины,
и, пропуская вперед Ингу, в поклоне перед дверцей черного коллекционного
"мерседеса", Эрлен углядел за фигурным срезом кузова характерный
голубоватый отблеск, и на нежно обхватившее сиденье пилот опустился в
полном изумлении. Дело в том, что он знал цену этому малозаметному
свечению - оно принадлежало отражательному полю Дремлера, Д-полю, такие
установки монтировались на космических кораблях для защиты от метеоритов:
далеко не на всех кораблях, и включались они лишь в экстремальных
ситуациях. Кем же, интересно, надо быть, чтобы установить такую штуку на
автомобиле?
Кортеж пролетел тысячебашенный, полный машин Стимфал, затем двухэтажные
предместья и помчался дальше на север - туда, где вдали от шума
городского, в горах разместилась резиденция Пиредры. Слово "в горах",
собственно, ничего не значит. Стимфал - это подкова на искусственном
заливе, вырубленном в столообразных приморских предгорьях, и направиться
отсюда по суше куда-либо, кроме как в горы, совершенно невозможно, поэтому
многие, в зависимости от достатка и возможности тратить на дорогу лишние
три четверти часа, стремились обосноваться повыше от уровня моря и
исправно оплачивали безупречность шоссейных дорог, мостов и туннелей.
Эрликон, впавший в состояние некоего сказочного сна, вряд ли смог бы ясно
описать дом Рамиреса. Ворота открылись и закрылись автоматически, машины
въехали во двор, но в парадные двери с Эрленом вошли только сам Пиредра да
Инга, об остальных оставалось лишь с запозданием уразуметь, что все они
были телохранителями; далее распахнулось царство трех составляющих -
золота, белой эмали и фарфора. Двери, ручки дверей, потолки, стены, рамы
зеркал - повсюду или золотые кренделя, или бело-розовое сверкание, или
наворот фарфоровых лепестков. На столе, кроме, естественно, расписного
фарфора, появилось изобилие серебра, так что Инга, видя эйфорию гостя,
даже слегка забеспокоилась: совладает ли он со всеми этими вилочками. Но
на этот счет волновалась она зря: Эрликон и впрямь не очень разбирал, что
ел, но у него, как у студента Института Контакта, а значит, будущего
дипломата высшего ранга, разница между фруктовым и рыбным ножами была
отпечатана в спинном мозгу.
Разговор шел самый обыкновенный - Рамирес подтрунивал над Ингой за ее тягу
к естественности, похоже, это был какой-то давний спор, а она отвечала,