"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора

отправляла в желудок очередную порцию кофе, перемешанную с бисквитом,
Эрликон тоже переместился в графу нежелательных свидетелей, а с людьми
этой категории вечно что-то случается...
Все очень мило, но нельзя же, в самом деле, среди бела дня вот так просто
взять да и пристрелить племянника, да что там, без малого сына самого
Эриха Левеншельда! Ситуация, как пишут в старинных романах, становилась
крайне щекотливой. Но людей, подобных Скифу, - электронного они
происхождения или какого другого - Рамирес знал прекрасно. Скиф
заинтересован в молчании Эрлена более чем кто бы то ни было, и надо лишь
помочь ему договориться с совестью. Пиредра был уверен, что если он все
сделает достаточно тактично, то его, как лорда Меррея, в пустыню не
изгонят. Эрликон совершенно случайно погибнет, а Скиф тоже совершенно
случайно не станет слишком давить на следствие. Пиредра поставил чашечку
на блюдце и улыбнулся Эрлену с лукавой укоризной: хлопот с тобой, парень.




ГЛАВА ПЯТАЯ



Первое, что увидел Эрликон, проснувшись поутру: прямо перед носом
фаянсовый таз с эмалевыми цветочками и чуть в стороне - хромированное
колесо сервировочного столика на красно-желтом узоре ковра - элементы
стиля "ретро", который активно рекламировался пиредровским синдикатом во
всех доступных областях. Таз был чист. Спустя некоторое время Эрлен
осознал, что лежит на кровати, свесившись лицом вниз; он оттолкнулся
руками от пола и вернулся в нормальное положение. Голова была как чугунок
с трещиной, в ней гуляли шорохи и перегуды, кожа на лице казалась тесной,
и бледность ощущалась без зеркала.
- Да, хорошо, ничего не скажешь, - заметил Кромвель, возникая перед
кроватью. - Голова не кружится? Попробуй сесть.
- Очень страшная картина? - спросил Эрликон, опуская ноги на пол.
- Вполне пристойно, - успокоил его Дж. Дж., - только синеватый немного, а
так все в порядке.
Сначала был какой-то подвальчик в Хамме. "Начнем без спешки", -
распорядился Кромвель, овладевая Эрленом, как рука перчаткой. "Что
начнем?" - поинтересовался парень. "Каждый младенец знает, что начинать
следует с вермута, - объяснил маршал. - Поехали". Они проехались от
"Кечкемета" через "Мартини бьянко" к "Чинзано", затем Дж. Дж. объявил
"ликерный крюк" и навестил "Черри Марньер". Эрликон пришел в восторг и
хотел задержаться, но Кромвель сказал, что движение - все, а цель - ничто,
и перешел к бренди. Дальше грянул "Джонни Уокер" обеих мастей, а за ним -
"Длинный Джон". На можжевеловом рубеже пилоты, словно невинность, утратили
всякую официальность в обращении, и маршал превратился просто в Джона;
окончательный же удар по осмысленности бытия нанесла "Белая лошадь" своим
огненным шотландским копытом. Бытие раскололось. В разломах промелькнул
еще, кажется, "Джим Бим". Подсаживались и пили какие-то девицы, одна вдруг
заговорила кромвелевским голосом - маршал развлекался вовсю; в какой-то