"Андрей Лях. Реквием по пилоту (Роман) " - читать интересную книгу автора Надо сказать, что за время этого краткого разговора под черным облаком
Шейлиных волос произошел процесс, точно предсказанный Скифом: внешность Эрлена, прекрасного, но отверженного ангела, имела сильнейшее действие на женские сердца. Для Эрликона, ушедшего в свой обыкновенный зажим, беседа была привычной мукой, а тем временем его романтический вид вкупе с раскованной маршальской манерой произвел в душе красавицы барменши нечто подобное тому, что производит ключ, поворачиваясь в замке; к полному изумлению Эрлена, она ответила гораздо более теплым тоном: - На этой неделе не получится. Зайди в понедельник. Кромвель, который как раз ничего удивительного в ситуации не находил, сказал: - Надеюсь, что ты тоже не шутишь. - И с тем друзья отправились дальше. Пока они поднимались сначала по лестнице, а потом в лифте, маршал вполне оправился от чар темнокожей хозяйки бара и пожаловался: - Докатились мы с тобой, Эрли, рыщем по притонам, теперь вот сумасшедшего подсунули; не Пиредре ли все тут продались... За его шутовской горечью трудно было что-нибудь разобрать, и Эрлен без всякого воодушевления постучал в дверь с бронзовыми цифрами 802. С третьего раза их услышали, и дверь отворилась. Когда-то в детстве, читая и слушая сказки, Эрликон был необыкновенно заинтересован таким выражением: "ростом со столетний дуб, голова - что пивной котел". Эрлен спрашивал тогда - что это за котел? Сейчас он сам внезапно понял, о чем шла речь. Котел упирался в притолоку и до глаз зарос рыжей бородищей с завитками по краю - где та часть, которая росла на шее, соединялась с растущей на подбородке, так что вся борода получалась как бы нижней губы, и, когда Вертипорох ее закусывал длинными желтыми зубами, этот фрагмент становился дыбом, словно полк древних пехотинцев наставлял копья. Спутанные волосы падали на голые плечи - похоже, механик поднялся, еще не проснувшись: в одних джинсах, а левый глаз его упорно не желал расклеиваться. - Ну? - сипло спросил Вертипорох, привалившись для вящей твердости к косяку. Несмотря на рост, голова была самой массивной частью его тела, и было ясно, что многодневный хмель сидит в ней плотно, как гвоздь. Тем не менее, глядя из-под зарослей своих бровей, как тать из логова, Вертипорох явственно переводил взор с Эрлена на Кромвеля - пилот изумился: значит, механик видел маршала! Вот так штука! Но что же этой диковине сказать? - Эй, дядя, - дружелюбно предложил Дж. Дж., - ты бы нас пустил - видишь, мы с бутылкой. Вертипорох сказал "хм", откачнулся от двери и пошел внутрь, а Эрликон с Кромвелем вошли следом. Это был первоклассный двухкомнатный номер, украшенный кожаным занавесом и батареей пустых бутылок. Войдя, Вертипорох направился к столу и привычным движением взгромоздил на нос очки в металлической оправе а-ля Рэй Тэнго. За время этого отработанного годами движения Эрлен успел угадать по открывшейся картине всю историю вынужденного человеческого безделья: радость от синекуры в первой фазе, загул во второй и, наконец, депрессия в третьей. Без разговоров появились стаканы, хрустнула пробка, стекло забренчало о |
|
|