"Андрей Лях. Истинная история Дюны (фант.роман)" - читать интересную книгу автора

Первый - умалчивание. Рассказывать правду можно - но не всю. Наши
повествователи, например, долго и в подробностях описывают, какие интриги
плели в Арракине карлик Биджаз и лицевой танцор Скайтейл, но при этом
почему-то упорно забывают упомянуть, что город в это время был зажат в
тисках войны, продолжающейся седьмой год, а спайсовая цивилизация доживала
последние дни.
Второй кит фальсификации - это нарушение хронологии. Для эффектности
романтических завязок и развязок так удобно, чтобы кто-то стал старше,
кто-то моложе, а кто-то просто встал из гроба и оказался в том месте, где на
самом деле отродясь не бывал. Скажем, в книгах и сериалах рядом с гибнущим
императором скачет и страдает его преданная сестра - юная и гибкая
шестнадцатилетняя Алия, загадочная колдунья-девственница. Между тем Алие в
ту пору было под тридцать, она весила более девяноста килограммов и была
матерью двоих детей. Своего венценосного брата она ненавидела лютой
ненавистью и сражалась с ним всеми доступными средствами.
Самое удивительное здесь то, что недостатка в подлинных документах,
рассказывающих правду о тех далеких событиях, нет. Напротив, они дошли до
нас, как пишет классик, "в смущающем изобилии". До сегодняшнего дня на Дюне,
в бывшем дворце Фенрингов, в полной сохранности находится императорский
архив, в котором, например, последние десять лет жизни Пола Муад'Диба
местами описаны буквально по часам. На Каладане, в библиотеке Сената, без
всяких затруднений можно прочитать всю, до последнего листка, переписку леди
Джессики и Алии. Даже по знаменитому антиимператорскому заговору,
замысленному и подготовленному в величайшей тайне, хранимой под страхом
смерти, в открытых анналах ландсраата я нашел около ста документов, и среди
них - протоколы секретных заседаний с автографами Харконнена и Валуа, и
таким примерам несть числа.
Поэтому главной сложностью для любого, взявшегося говорить о Дюне на
основании фактов, а не измышлений беллетристов, становится непреодолимый
объем документальных материалов. Нельзя объять необъятное, невозможно в
одной, или даже нескольких книгах рассказать о перипетиях в жизни огромной
Империи за сорок лет. Поэтому сразу - допускаю, что это было спорным или
слишком смелым шагом, - кроме необходимых упоминаний, я исключил из своего
повествования все непосредственно, даже можно сказать топографически не
касающееся Дюны. Таким образом, я смог сосредоточить внимание на очень
небольшом сегменте арракинской саги, поскольку девять десятых решений о
судьбах спайса, императора и народов Дюны принимались в коридорах власти
очень и очень далеко от пустынь Арракиса.
Но даже и без описания парламентских интриг и козней транснациональных
компаний, одной Дюны, с ее этнической пестротой и широчайшим спектром
экологических, религиозных и прочих проблем, с избытком хватило бы на дюжину
многотомных диссертаций. По этой причине, желая хотя бы до какой-то степени
сохранить читаемость книги, я до (а местами и сверх) возможных пределов
ограничил количество описываемых персонажей, сократил список географических
названий, языковых идиом, технических деталей и так далее, в надежде как
можно яснее донести логику сюжета.
К сожалению, хотя документы по Арракису девяностых - двухсотых годов
исчисляются тысячами, этот летописный ряд страдает вечной болезнью всех
летописей, характеризуемой выражением "где густо, где пусто". Даже в
отведенных мной узких рамках было бы самонадеянной похвальбой утверждать,