"Самый лучший" - читать интересную книгу автора (Фицчарльз Мара)

Глава 7

Таннер выливал остывший кофе в раковину, когда зазвонил телефон.

– Алло?

– Это я, – нерешительно произнесла Кара.

– Что случилось? – озабоченно спросил он.

– Не окажешь мне любезность?

– Говори. – Таннер с удивлением осознал, что готов для нее на все.

– Я уже попросила Дотти обзвонить сегодняшних клиентов и перенести встречи. Но у Миллеров сегодня разбор дела в суде. Ты не мог бы… подменить меня? Пожалуйста, – умоляюще попросила она. – Я знаю, что и так в долгу перед тобой.

– Сделаю. Никаких реверансов не требуется.

– За мной ужин, – обрадовалась Кара. – Угощу тебя свиными ребрышками в один из вечеров на будущей неделе… Если ты не против, – неуверенно закончила она. Вот еще одно доказательство того, как они отдалились друг от друга.

– Согласен. На будущей неделе. А в чем дело?

– Я немного приболела. Ничего серьезного. Просто не в том виде, чтобы общаться с клиентами. Через денек опять буду в форме. Спасибо, Таннер. Ты даже не представляешь, как выручил меня. До свидания.

До конца дня Таннер успел дюжину раз прокрутить в голове их короткий разговор. Ему не давали покоя две вещи. Кара редко отпрашивалась с работы, не любила болеть и приходила в офис, даже если чувствовала себя не лучшим образом. Во-вторых, ее голос. Он дрожал, словно Кару трясло. Видимо, случилось нечто из ряда вон выходящее: она была сильно огорчена и пыталась это скрыть от него!

В рекордный срок закончив все дела, Таннер вышел на улицу. Он решил заехать в любимый ресторанчик и купить что-нибудь для ужина. Вдруг Кара голодная? Тогда она воспримет его приезд намного благожелательнее. Да, хорошая идея!

Энергично нажимая на звонок, он вдруг потерял терпение и едва не забарабанил кулаком. Дверь слегка приоткрылась, из узенькой щелочки протянулся лучик света, пахнуло сиренью и теплом. Может, Кара не одна?

– Не помешаю? Я не с пустыми руками. Здесь салат «Цезарь», особо приготовленные моллюски, а тут – чесночные гренки.

Звякнула цепочка, дверь распахнулась.

– Заходи, – сказала она. – Сейчас накрою на стол.

Таннер вошел, захлопнул дверь ногой и сразу направился за Карой в кухню.

– Тебе уже лучше? – поинтересовался он, кладя пакеты на стол и глядя на ее спину, по которой разметались длинные черные волосы.

Кара деловито сворачивала льняные салфетки каким-то мудреным способом. Нервничает, решил он.

– Я в порядке.

Теперь он был стопроцентно уверен, что у нее большие неприятности.

– Если все в порядке, то почему ты осталась дома?

– Ты принес вино или мне…

Таннер дотронулся до ее плеча и ощутил, как она сжалась, что еще больше вывело его из равновесия. Господи, эта женщина точно сведет его с ума.

– Прости, о вине я не подумал. Я места себе не находил после твоего звонка.

– Значит, выпьем то, что отыщем в моем шкафу, – сказала Кара, отходя подальше.

Тут он сообразил, что она до сих пор ни разу не взглянула на него, хотя обычно предпочитала видеть глаза собеседника и его реакцию на сказанное. Значит, по какой-то неведомой причине, несомненно имеющей отношение и к решению остаться дома и к дрожи в голосе, она старательно избегала его взгляда.

Черт побери, ему уже осточертело, что его сторонятся, как чумного. Таннер решительно преградил ей путь, фактически загнав в угол кухни. Теперь, если только она не решится проползти у него между ног, Каре придется взглянуть на него. Он повернул ее лицом к себе и заметил огромный синяк, обезобразивший ее щеку. Таннер прямо задохнулся от гнева, но постарался произнести как можно спокойнее:

– Что случилось?

– Случилось? Ты вот зашел без предупреждения, – ответила она так, словно ей нечего было скрывать.

– Кара, не выводи меня из терпения, – предупредил он.

– Полагаю, ты не поверишь, если я скажу, что со всей силы ударилась о стену?

– Не поверю, – отрезал Таннер, не расположенный шутить.

Вздохнув, она положила руки ему на грудь и решительно оттолкнула, а он мгновенно ощутил, как по телу разлилось знакомое тепло – реакция на ее прикосновение.

– Я совершила новую ошибку, но тебя это не касается. Появиться перед судьей в таком виде немыслимо, и, чтобы не давать повода для сплетен, я осталась дома.

Кара пожала плечами, словно давая понять: синяк, эка невидаль, досадная мелочь.

– Кто это сделал?

– Не важно.

– Ты же адвокат. Есть статья, по которой ему впаяют столько, что он уже не станет махать кулаками, когда ему взбредет в голову.

– Не торопись с выводами, я не говорила, что меня ударили.

– Тогда попробуй доказать обратное, – рявкнул он, вцепившись в ее плечи. – Убеди меня, что тот сукин сын не причинил тебе вреда. Это единственный синяк или есть еще? Как это могло произойти?

– Не так быстро, – попросила она. – Извини, что заставила тебя понервничать. Давай сядем в гостиной и поговорим. Если у меня и не было раньше синяков на плечах, то сейчас они появились.

Таннер мгновенно отпустил ее и отошел на несколько шагов.

– Ладно, поговорим. Только не пытайся снова морочить мне голову.

Он не мог бы припомнить, когда в последний раз был в таком бешенстве. Конечно, «маленький план» Кары не привел его в восторг, но все же тогда ему не хотелось крушить мебель.

– Таннер? Ты идешь или нет? – позвала она с порога гостиной.

Он кивнул и сразу прошел к софе.

– Кто этот мерзавец? – процедил он сквозь зубы.

– Вряд ли тебе нужно знать, – упрямо ответила Кара. – И прежде чем снова возмутиться, знай, что это моя вина. Я…

– Чушь! – Таннер указал на багровое пятно у нее на щеке. – Как ты можешь быть виновна?

– Я первая ударила его, – созналась Кара.

– Ты… Почему? Ведь не без причины же?

Темные глаза смотрели укоряюще.

– Неужели трудно принять это как факт и больше не вспоминать об этом?

– Даже не надейся. Мне непонятно твое желание оставить подонка безнаказанным… Я считаю…

– Хватит. – Она нашла силы улыбнуться. – Пожалуйста, не дави на свидетеля. А я постараюсь вкратце объяснить.

– Я слушаю.

Таннер смотрел на нее, стараясь не упустить ни единого жеста, понять, что происходит в ее голове.

Когда она уставилась на свои руки, он тут же осознал, как ей будет непросто рассказать, а ему выслушать это.

– У меня было свидание… с одним знакомым, – начала Кара. Голос уже звучал нормально.

– Ты по-прежнему не хочешь назвать его? – Он не сводил глаз с синяка. Как, черт побери, можно объяснить подобную выходку мужчины, да еще и оправдывать, заявляя, что сама напросилась?

И вдруг его осенило.

– Это связано с твоим «планом», да?

– Я решила действовать и согласилась на свидание. Никто еще не придумал лучшего способа узнать мужчину.

Таннер медленно встал с софы.

– Кажется, мне не так уж хочется знать, что у тебя приключилось с твоим… кавалером, – пробормотал он, сделав пару шагов к двери. – Ты… э-э…

– Нет. Пойми, я должна была… выяснить, смогу ли… Ну, ты знаешь, о чем я…

– И как?

– Не могу, – прошептала она.

– Из-за чего все случилось, Кара? – Он просто обязан узнать, нет худшей пытки, чем строить догадки, ничего не зная наверняка.

– Я вдруг почувствовала, что мне отвратительны его прикосновения, и отпихнула его…

Признание вырвалось скороговоркой, будто порыв ветра дунул в туннель и исчез. Если бы это случилось с кем-нибудь другим, Таннер нашел бы ситуацию забавной, но сейчас ему было не до юмора. Он слишком разозлился из-за синяка, из-за ее непонятного желания покрыть виновника, даже оправдать. Таннер вернулся на софу, взял Кару за руки, успокаивающе погладил.

– Ты сказала, он прикасался к тебе… Правда, это не мое дело…

– Ничего не было, просто оказалось ненужным… Глупо вышло, – еще больше сконфузилась Кара. – Я ни секунды не могла выдержать в его объятиях. А уж мысль о… – Ее передернуло от отвращения. – Вот я и оттолкнула его. Совсем не нежно. Он ударил меня, да еще обозвал. Но я это заслужила.

– Что?!

– Не смотри так, будто обидели невинную овечку. Я пришла на свидание, раззадорила его, спровоцировала.

– Кара!

– Слушай, Таннер, я флиртовала с ним, а когда он завелся, вдруг пошла на попятный…

– Но он не имел права распускать руки.

– Я ударила первой. Он действовал автоматически, не прикладывая силы. Переживу, – саркастически добавила она.

Таннер не знал, что ответить. Судя по всему, Кара не желает обсуждать случившееся. Он чувствовал беспомощность: сидит здесь, большой и сильный, хотел бы ее обнять, утешить… и нельзя. Поскольку ему необходимо большее, чем просто объятия.

– Мне жаль, что так получилось.

– Мне тоже.

– А еще синяки есть?

– Нет. Я в порядке, честное слово. Кроме того, получила жестокий и доходчивый урок… кое-что поняла.

В темных глазах застыли боль, раскаяние и усталость. Таннер поддался своей нежности и желанию, сделав единственное, что могло хоть как-то выразить его чувства: он поцеловал ее.

Губы к губам, обоюдное желание, никаких преград. Он больше не существовал. Все мысли испарились, его бросало с одного гребня волны на другой. Удовольствие. Желание. Снова удовольствие. Он погружался в него, выныривал на поверхность, опять тонул. И Кара отвечала тем же.

Вздохнув во сне, Кара устроилась поудобнее, и у Таннера возникло ощущение, что все правильно, так и должно быть. Но почему? Не в том ли причина, что они долго были партнерами, затем друзьями и лишь потом стали любовниками? Или потому, что у них зародилось чувство посильнее страсти?

Таннер обожал находить ответы, но эта женщина и отношения с ней оставались загадкой. Почему он позволил ей так завладеть им? Единственное логичное объяснение, приходившее в голову, связывалось с химией и гормонами, как бы дико это ни звучало. Кстати, не худшая причина спать с деловым партнером, однако и не вызывающая особого уважения.

Да, тело Кары возбуждало его, хотя ему нравилась не только физическая сторона их отношений. Эмоционально он тоже словно проснулся после долгой спячки. Ее ранимость требовала защиты, и он делал все возможное, чтобы стать ее рыцарем.

Если бы только не эта безумная затея с ребенком… Едва Кара начинала «планировать», ее будто подменяли… Вытворяет невесть что, каждый раз окуная его в ледяную воду. Создание новой жизни – это не просто результат соития двух тел для сиюминутного удовлетворения.

Конечно, он понимает ее желание, но оно не может основываться на холодном расчете. Детей надо рожать по любви и обоюдному желанию родителей, а не тогда, когда одному хочется, а другому или наплевать, или он возражает, или его даже не поставили в известность.

Таннер чуть не застонал от яростного желания понять Кару. Почему стремление иметь ребенка толкает ее на безумства?

Свернувшись клубочком, она прижалась к нему спиной, а он лежал, слушал ее легкое дыхание, чувствовал запах сирени, который уже начал обожать, поскольку этот аромат олицетворял для него Кару. И сладость.

Таннер громко вздохнул.

– Ты остался, – пробормотала она.

– Конечно. А ты чего ожидала? Что я схвачу штаны и улизну прочь? – Кара отрицательно покачала головой, прижалась к его плечу, и Таннер нежно коснулся ее щеки. – Ненавижу этот синяк. И то, что он означает. Хотя я не настолько глуп, чтобы развернуться и уйти.

– Я знаю, ты не способен на такую черствость, поняла, когда мы занимались с тобой любовью. Ты выше этого.

– Не совсем. Меня совершенно не устраивают те, кого ты выбираешь. Но это твой выбор, а я хочу только разобраться. – Он заглянул ей в глаза. – Ты и дальше собираешься искать подходящего жеребца?

– Не знаю. Пока воздержусь. Однако это вовсе не значит, что я отказалась от своей мечты. – Опершись на локоть, Кара провела рукой по его животу, спустилась ниже. – Ты не передумаешь?

– Исключено. – Таннер поднес ее руку к губам. – Я отказываюсь быть отцом внебрачного ребенка.

Она закрыла глаза, словно ей причинили боль.

– Я не собираюсь давить на тебя, Кара. Речь не о тебе и не обо мне. Как и ты, я многого хочу от жизни, но предпочитаю заведенный порядок: ухаживание, свадьба, а уж потом дети. В будущем я непременно стану отцом, но когда это время наступит, я намерен активно участвовать в жизни сына или дочери. Не только зачать его или ее. Я хочу помогать жене, когда ее будет тошнить по утрам, подбадривать, когда начнутся схватки, ухаживать за малышом, когда он родится, успокаивать его, когда у него будут резаться зубки, рассказывать на ночь сказки, наряжаться для него в Санта-Клауса, ходить на школьные собрания и концерты, работать в лиге малышей, а потом участвовать в соревнованиях скаутов…

– Довольно, – спокойно произнесла Кара. – Ты объяснил достаточно популярно. Секс со мной приемлем, дети исключены.

У Таннера едва не вырвалось грубое ругательство.

– Позволь мне все же кое-что повторить. Мы говорим не о наших ощущениях. Я не собираюсь преуменьшать того, что происходит между нами.

– И что же между нами происходит?

– Не знаю точно, искусительница. – Он прикоснулся губами к ее рту, намереваясь возбудить, но его тело предательски напряглось в предвкушении. – Думаю, мне нужно принять определенное решение.

– Какое?

Он лег на нее, готовый к любовной атаке, чуть замешкавшись, чтобы взять презерватив и протянуть ей. Кара воспримет этот жест как испытание, чего он и добивался.

Презерватив был принят. Таннер смотрел на нее, пока она не спеша разрывала обертку и натягивала резинку на его плоть.

– Ты не ответил на мой вопрос, Таннер, – сказала она, закончив.

Он и не мог ответить, поскольку был занят тем, чтобы держать себя в руках. Ее прикосновения и ласки были так нежны, что он боялся кончить раньше, чем удовлетворит ее.

– Таннер?

Ворвавшись в нее, он готов был на любую просьбу, даже на то, в чем до сих пор ей отказывал. Волна наслаждения смыла все сомнения, на какое-то время мысли покинули его, осталась чистая, незамутненная радость.

Когда оба пришли в себя, Кара толкнула его в бок.

– Еще нет, – сказал он и услышал смешок.

Она уселась на него верхом, подергала за волоски на груди, и Таннер открыл глаза.

– Я тебя слушаю.

– До того как мы… В общем, ты сказал, что должен принять решение. Что ты имел в виду?

Он намотал на руку прядь ее волос. После взаимного наслаждения он просто обязан быть честным. Но как она это воспримет?

– Кара, не думай, что я предъявляю ультиматум. Ты должна отбросить подобные мысли… По-моему, тебе нужно решить, что важнее: наши отношения или твой план?

Она взяла со стола рисунок Ханны и, глядя на него, вспомнила бабушку, их встречу… Какой чудесной женщиной была Каролина! Сколько в ней было любви и понимания, какие чудесные истории она рассказывала о себе и дедушке, об их совместной жизни. Несмотря на все трудности, бабушка даже свой брак сделала прекрасной сказкой.

Именно о таком браке мечтала Кара еще ребенком, говорила о нем с подружками, затем надеялась отыскать свою половину… но, умудренная жизненным опытом, начала сомневаться, возможен ли подобный брак вообще.

Если сказки действительно существуют, то они величайшая редкость. Даже надев розовые очки, она вряд ли сумеет найти принца, какого нашла бабушка.

Кара рассматривала узор. Два круга, один в другом – символ бесконечности, олицетворяющий вечную любовь. Голуби – тоже древний символ любви. Однако бабушка Каролина упоминала и о вполне земном счастье в браке.

Наверное, чудесно получить в подарок такое кольцо. Знать, что еще кто-то верит в те же сказки и будет счастлив разделить с тобой радость и горе.

А она сама надеялась на что-нибудь подобное или просто оказалась наивной дурой?

Надеялась. До отвратительного признания Дэна она верила, хотя и не могла припомнить, чтобы ее лелеяли или особо ценили. Но это же не главное. Бабушка утверждала, что ее рождение все считали благодеянием, хотя сама Кара этого не помнила, но могла представить радость взрослых по поводу рождения ребенка.

Ребенок – дар любви, о котором она тосковала, он заполнил бы пустоту в душе…

Кара швырнула рисунок на столик.

Она хотела ребенка, чтобы любить его. Разве это безумство? Многие ее клиенты хотели того же. Конечно, ее план не вписывался в общепринятые нормы, тем не менее он вполне реален и поможет ей добиться желаемого. Разве не говорила бабушка Каролина, что человек – творец собственного счастья?

Таннер просил, чтобы она сделала выбор между своим планом и их отношениями. Если бы не его упрямство, она могла бы иметь и то и другое.

Он утверждал, что это не ультиматум.

Кара легла на кровать. Она не задумывалась о характере отношений между ними, хотя, возможно, он прав. Она пыталась его использовать, затем признала свою ошибку, убедилась, насколько их тянет друг к другу.

Чего она хочет больше: ребенка или близости с Таннером Джеймисоном? Вопрос оставался открытым.