"Н.Ляшко. Пятая камера" - читать интересную книгу автора

оживляется.
- А кто такую молитву знает? Рябой Кузька? Мм, чудно-о!
Кривой сдвигает брови: нет, не может Кузька знать дельной, помогающей
арестанту, молитвы. Куда ему?
Он до пены на губах ненавидит конокрадов, всех задирает, у новичков
отбирает последнюю копейку.
- Что-то мине не это. Вы вправду?
- А ну да! Давай возьмем, на троих дешевше выйдет. А?
- Неохота на пушку итти.
- На пушку? Ну, как хочешь, а мы возьмем. Кузька, иди сюда!
У изрытого оспой Кузьки вдоль щеки сизеет шрам.
Он идет так, будто собирается ударить кого-то и, не дослушав Обрубка,
скупо соглашается:
- Можно...Сколько дашь?
- А пособит?
- Не ты первый.
- А ты почем за молитву берешь?
- Со своих не много: пять фунтов сахару и фунт махорки.
- Что ты? Где у меня такие деньги?
- Мерин моего деда лучше врал, да сдох.
- Да ей-богу, ты постой...
- Не выгодно стоять. Скупишься? - выпрямляется Кузька. - Хочешь, как
сказал?
Кузька медлит немного и горячится:
- Не хочешь? Ну тогда семь фунтов сахару и два фунта махорки. Хочешь? А
то еще прибавлю.
Обрубок потеет и соглашается:
- Ладно уж...
- Вот, в другой раз не брыкайся. Молитву получишь питом. Так?
Обрубок кивает, и Кузька зовет грека играть на семь фунтов сахару. Они
садятся друг против друга на одеяло, Кузька, наклонив голову, не сводит
глаз с мелькающих рук грека. Он играет осторожно, затем удваивает ставку,
выигрывает раз, выигрывает два.
Пальцы грека двигаются медленнее, а голос Кузьки твердеет, звенит.
Обыграв грека, он втягивает в игру других, выигрывает деньги, самодельную
бритву, сахар, чай, обувь, белье, платье. Ему везет. Движения его точны и
стремительны. Он будто не замечает, как сменяются проигрывающиеся, холодно
спрашивает:
- Еще? На сколько? Что? Моя. На что играешь?
Ставь на кон... режь... моя... Чист? Или еще? Уходи.
В долг не играю. Не занимаю... Ты? Садись...
Возле него ворох вещей. Он обводит взглядом камеру и кричит:
- Кто еще? Налетай! Не хотите? Дело ваше, счастье наше.
Он щедро платит хозяину карт проценты с выигрыша, тут же выигрывает эти
проценты, меняет казенное холщевое белье на только что выигранное вольное,
надевает сатиновую рубаху, диагоналевые брюки, прячет деньги, в изголовье
складывает вещи, закуривает и ложится на нары. Все глядят на него и
шепчутся:
- Вот везло-то.