"Ольга Ляшенко. Собиратель чемоданов " - читать интересную книгу автора

кроме него самого не имел к ним ни малейшего доступа, после чего тут же
успокоился и перестал вести учет, почему и не имел даже отдаленного
представления о размерах свой коллекции.
Однако из этого не следует, что он не знал своих чемоданов. Если бы он
их не знал, то на вопрос: "Сколько?" ответить было бы легче всего, так как в
этом случае, чтобы не путать чемоданы, ему пришлось бы их пронумеровать, и
тогда, вследствие нумерации, открылось бы искомое число.
Таким образом, этот человек знал свои чемоданы. И даже более того, он
знал их столь досконально, что мог с полной отчетливостью мысленно
представить себе любой из них, а если хотел, то и все сразу. Хотел -
одновременно, а хотел - поочередно, причем в какой угодно
последовательности. Все зависело только от его личного желания.
Из сказанного вытекает, что все чемоданы у него были разные, ибо, если
бы хоть какие-то из них были одинаковыми, то он не смог бы их различать, и
тогда уже нельзя было бы сказать, что он их знает.
Действительно, чемоданы имели сходство только в своих родовых
свойствах, то есть в том, что все они являлись чемоданами. По всем же прочим
признакам, таким, как
- цвет;
- высота, ширина и глубина;
- степень пузатости;
- шершавость или гладкость поверхности;
- потертость или новизна;
- тембр, высота и сила скрипа;
- наличие или отсутствие чехлов, ремней, карманов, тайных отделений, и
пр., - заметно различались.
Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что различий между чемоданами
было значительно больше, чем самих чемоданов. И понятно, что для человека,
досконально знавшего все эти различия, распознавать сами чемоданы уже не
составляло никакого труда.
Вот почему и не было необходимости в нумерации.
Однако это отнюдь не означает, что среди чемоданов царил хаос, что они
были разложены случайным образом, где придется, или же свалены беспорядочной
грудой посреди комнаты. В этом случае они бы просто в ней не поместились. На
самом деле множество чемоданов было вполне упорядоченным и представляло
собой отнюдь не кучу, не груду и не какое-то хаотическое скопление, а, как
уже было сказано, коллекцию, в которой каждый чемодан знал свое, строго
определенное место и занимал положение, однозначно обусловленное его
внешними и внутренними габаритами.
Коллекционер дошел до этого не сразу, а на определенном этапе
коллекционирования, когда увидел, что ему скоро некуда будет деваться со
своей коллекцией. Тогда он начал упорно размышлять и вскоре обнаружил, что
между чемоданами существует отношение вложимости. Это открытие позволило ему
легко упорядочить коллекцию, так что вся она поместилась в одном чемодане,
правда самом большом, но зато и самом красивом, из кожи белого крокодила, с
инкрустациями из его же собственных зубов. А в комнате осталось достаточно
свободного места для проживания самого коллекционера и размещения его личных
вещей, а именно приспособлений, инструментов, материалов и веществ,
необходимых для ухода за чемоданами и содержания коллекции в надлежащем
виде.