"Сергей Мацапура. Товарищ сержант " - читать интересную книгу автора

батальоны 75-й морской бригады.
Понеся потери, морские пехотинцы отошли на исходные позиции. А фашисты
тотчас попытались развить успех. Несколько танков выскочили из Таракановки
и, ведя огонь на ходу, устремились вдоль дороги, по опушке ельника. Они шли
вдоль фронта батареи, подставляя нам борта. Когда первый танк оказался в
моем секторе обстрела, я подал команду (я был тогда уже командиром расчета).
Открыли огонь и другие орудия батареи. Два танка подбили, остальные
повернули в деревню. Оттуда они из-за домов открыли огонь по нашему
расположению и сразу вывели из строя четвертое орудие и его расчет.
На войне потери неизбежны. Однако на этом случае я остановлюсь потому,
что он показателен в том смысле, как надо и как не надо выбирать огневую
позицию на дальностях прямого выстрела, на прямой наводке. Мы всегда
стремились ставить орудие так, чтобы поблизости не было хорошо наблюдаемых
противником ориентиров, чтобы огневая позиция растворялась в окружающем
ландшафте.
Так было и в бою под Таракановкой. Три орудия батареи хорошо
замаскированы: наше - среди изб деревушки, второе и третье - правее, в поле.
А еще дальше стояла высотка с орудийным дзотом, построенным, видимо, еще
осенью сорок первого года. Дзот тоже хорошо замаскирован, но расчет
четвертого орудия, расположившись в нем со своей пушкой, не учел одного
обстоятельства: еще сутки назад дзот находился в расположении фашистов и был
отлично им известен. Когда четвертое орудие открыло огонь по танкам, первым
же ответным выстрелом противник поразил дзот. Снаряд попал в амбразуру,
вывел из строя орудие. Командир орудия и наводчик были тяжело ранены,
заряжающий контужен.
В последующие дни наступления 45-ю бригаду то и дело перебрасывали с
участка на участок. Противник оказывал все более упорное сопротивление,
линия фронта стабилизировалась, начались вязкие, изнурительные бои, которые
принято называть боями местного значения.
Мы занимали оборону южнее города Холм. Усиленно действовали
разведчики-лыжники. Противник редко производил разведку небольшими группами.
Обычно он направлял к нам в тыл целые подразделения - не менее взвода. Не
знаю причин такого метода войсковой разведки, но так было. И не только в
начале войны. Конечно, это мои личные впечатления. Возможно, на других
участках фронта было по-иному.
Как-то одна такая группа фашистских лыжников, человек тридцать, вышла
на рассвете прямо к нашим огневым позициям. Первым их заметил часовой -
красноармеец Калугин из расчета второго орудия. Это был степенный,
молчаливый сибиряк лет сорока. Он оповестил нас условным сигналом, мы
подпустили отряд лыжников вплотную, встретили плотным ружейно-пулеметным
огнем (в батарее было четыре ручных пулемета). Уйти удалось немногим
гитлеровцам.
Февраль перевалил на вторую половину, а морозы все держались, снег все
валил и валил. В снабжении продовольствием и фуражом начались длительные
перебои. Особенно страдал конский состав батареи. Больно было смотреть на
отощавших лошадей, едва тянущих легкую сорокапятку. Надо что-то срочно
предпринимать, иначе батарея лишится тяги. Разведчики подсказали выход. За
нейтральной полосой, в расположении противника, они обнаружили два стога:
один стог - сено, другой - необмолоченная, в снопах, пшеница. Проехать туда
с подводами трудно, но можно - через лес, по чащобе, где нет боевого