"Сергей Мацапура. Товарищ сержант " - читать интересную книгу автора

танки прорвались вдоль шоссе. Готовьтесь встретить". Лейтенант Комаров
приказал нам изготовиться для стрельбы по танкам прямой наводкой. Наступила
томительная пауза. В панораму прицела я еще и еще раз осматривал свой сектор
обстрела, повторял про себя дальности до ориентиров - рыжего глинистого
бугра и одинокой сосны, возвышавшейся над кустарником.
Вдруг справа, на шоссе, тяжело и часто забухали гаубицы 501-го
артполка. Что происходило там, за лесом, мы не видели. Темп стрельбы все
нарастал, потом она резко оборвалась. В наступившей тишине мы услышали гул
танковых двигателей. Он приближался к нам с фронта, из-за мелколесья.
Командир орудия сержант Зайцев - по гражданской профессии учитель -
наклонился ко мне, сказал почему-то шепотом:
- Только не торопись, Сергей.
Я кивнул, не отрываясь от панорамы. Сердце мое стучало бешено, во рту
пересохло.
Танки еще не были видны, но их движение по мелколесью явственно
прослеживалось. Тряслись, как в лихорадке, кроны молодых осинок, многие
деревца исчезали, подмятые или сломанные тяжелыми машинами. Но вот
расступился и полег кустарник, солнце легло на броню танка, выползшего прямо
на ориентир номер три - глинистый бугор.
Слышу голос лейтенанта Комарова:
- Первому орудию, ориентир номер шесть, влево двадцать... Второму
орудию (значит, мне!), ориентир номер три...
Командир орудия Зайцев четко повторяет:
- Ориентир номер три... наводить в середину...
Кручу ручки горизонтальной и вертикальной наводки, вгоняю перекрестье
прицела в середину танка. Сердце прямо выскакивает из груди, а руки - те
ничего. Делают свое дело без дрожи, плавно. Танк уже перевалил бугор, "веду"
его в перекрестье прицела. Когда же наконец команда "Огонь"? Кажется, что
время остановилось. А лейтенант молчит. Танк слегка поводит башней, словно
нащупывает меня короткой своей пушкой. И тут, как обвал:
- Огонь!
Это командует лейтенант Комаров.
- Огонь! - Это вторит ему сержант Зайцев.
Нажимаю спуск. Выстрел! Тугая волна воздуха бьет по ушам. Звенит откат.
Приникаю к окуляру. Танк прокатывается на разбитой гусенице, разворачивается
к нам левым бортом. Заряжающий Степан Белявский уже загнал в казенник второй
снаряд. Выстрел, танк вспыхивает. Слышу за спиной восторженный возглас:
- Ай, хорошо горит!
Это красноармеец Мамедов, подносчик боеприпасов. Бой продолжается, но
волнение как рукой сняло. Только огонь, только темп, только короткие команды
Зайцева, которые я ловлю с полуслова. Переношу огонь на другой танк, он тоже
встал, пушка повисла дулом к земле. Переношу огонь на третий...
Кто из наводчиков и сколько танков подбил в этом бою, сказать
затрудняюсь. Бой скоротечный, на дальностях от пятисот метров и ближе, танки
шли на боевой скорости, маневрировали. В таких ситуациях случается, что по
одной машине бьют в какой-то момент и два, а то и больше орудий
одновременно. Да и не столь уж важно, кто из наводчиков - Соболев, Воронин,
Спиридонов или Мацапура - подбил больше танков. Важно, что батарея
действовала четко, дружно, как единый боевой организм, что перед ее фронтом
осталось семь подбитых и сожженных вражеских машин, что боевое крещение