"Сергей Мацапура. Товарищ сержант " - читать интересную книгу автора

принес мне сразу пачку писем. Пишет родная сестра и двоюродная, пишут
односельчане. Горькие вести. Отец, мать и многие мои родичи убиты фашистами.
Кровавую расправу учинили каратели в селе Гдень и окрестных деревнях.
Край наш был партизанским, жители целыми деревнями со скотом и лошадьми
уходили в леса. Ушла и моя семья - отец Степан Сергеевич, мать Евдокия
Алексеевна, сестра Татьяна с грудным младенцем на руках, младший брат
Степан. Построили шалаши в лесу, жили там готовили пищу для партизан.
В тот трагический летний день на стоянке кроме отца, матери и сестры
была еще и наша соседка Авдотья Шпетная - бабушка Дуня, как мы ее звали.
Когда они услышали автоматную стрельбу и лай немецких овчарок, решили уйти.
Отец перевернул котел и ведра с варевом, все четверо направились в глубь
леса, к большому болоту. Может, и спаслись бы, да у бабушки Дуни отказали
ноги. Отец поднял ее, понес. Крикнул жене и дочери - моей сестре: "Бегите!"
Сестра с младенцем на руках забралась по грудь в болото, схоронилась в осоке
и камышах и спасла себя и сына. А наша мать не захотела оставить отца.
Нагнали их фашисты. Бабушку Дуню убили сразу, поскольку идти она не могла.
Отца и мать отвели на стоянку, стали допрашивать - кому готовили пищу, чье
оружие и боеприпасы были спрятаны в шалашах? Ни отец, ни мать ничего не
сказали фашистам. Каратели расстреляли их под громадным дубом. К этому дубу,
на котором еще сохранились следы от пуль, я приходил уже после войны, чтобы
поклониться светлой памяти родителей.
Фашисты не пощадили в нашем селе ни стариков, ни женщин, ни малых
детей. За годы оккупации были расстреляны мой 82-летний дедушка Алексей
Семенович Сукач, дядя Иван Сергеевич Мацапура, двоюродная сестра Мария с
мужем Анатолием Штилевским. Убивали целыми семьями. Так погибла семья
Максименковых - отец, мать, две дочери, - семьи Балохоновых, Левченко,
Шпетных.
Обо всем этом написали мне из села Гдень. Что пережил, говорить не
буду. Помогли товарищи - и словом, и просто своим присутствием. Миша
Вайдерман не отходил от меня. Много тогда было нас, офицеров, и солдат,
родные и близкие которых погибли от рук гитлеровских палачей.
О моем горе узнал весь батальон. Заместитель комбата по политчасти
капитан Н.С.Тиньков выступил на общем собрании батальона. Сказал он примерно
так: фашисты своими зверствами хотят сломить дух нашего народа. Добились же
они обратного: с каждым новым известием о злодеяниях врага мы воюем все
лучше, все больше растет в нашей груди гнев и ненависть к взбесившемуся
гитлеровскому зверю. Пусть ненависть наша к врагу станет холодной, как
сталь.
После капитана Тинькова выступали бойцы и командиры. Каждый называл
свой город, село, деревню, десятки имен и фамилий мирных жителей, убитых и
замученных гитлеровцами. И все мы дали клятву мстить фашистам, не щадя своей
крови и самой жизни.
В первых числах июня, когда 3-й батальон готовил боевую технику к
сдаче, поступил приказ немедленно выступить к линии фронта. Наши сборы были
настолько поспешными, что, поставив на машины снятые было борта задней
брони, мы уже на ходу завинчивали болты. Из нашего батальона пошло 4 машины,
а всего, как помнится, 12-14.
На марше нам поставили задачу отразить контратаку танков противника,
прижавшего пехотинцев к реке Жижия. Шли всю ночь. К рассвету прибыли в
назначенный район, недалеко от реки.