"Джон Макдональд. Месть в коричневой бумаге" - читать интересную книгу автора

Во исполнение воли миссис Хелены Трескотт... (Фамилия Трескотт на миг
меня озадачила, но потом вспомнилось приглашение на свадьбу, которую я
пропустил, - она вышла замуж за Теодора Трескотта.) пересылаю Вам чек на
сумму в двадцать пять тысяч долларов ($ 25 000) вместе с письмом, которое
миссис Трескотт просила меня отослать с банковским чеком.
Она объяснила, что предназначает данную сумму для оплаты одного
давнего обязательства и, поскольку ее выздоровление от нынешней критической
болезни представляется маловероятным, желает избавить Вас от трудов по
предъявлению претензий.
Если у Вас возникнут какие-либо вопросы по этому поводу, со мной можно
связаться по указанным ниже адресу и телефону.
Искренне Ваш..."

Адвокатская контора находилась в Форт-Кортни, штат Флорида. Ее письмо
- толстое - было запечатано в отдельном конверте, адресованном мне. Я
вернулся на "Флеш", положил его, не распечатывая, на стол в салоне. Взял
большой стакан, налил на кубики льда солидную порцию джина "Плимут" и начал
расхаживать, прихлебывая спиртное, краешком глаза то и дело поглядывая на
письмо. От странного совпадения - я почти год не думал о ней, а потом,
ровно за неделю от отправления письма, нахлынули такие живые воспоминания -
у меня дух захватывало.
Но письмо надо было прочесть, причем джин нисколько не облегчал дело.

"Тревис, мой дорогой!
Не стану обременять тебя клиническими подробностями, но ох до чего мне
противно болеть, я почти с облегчением читаю на лицах окружающих - никто не
надеется, что я выкарабкаюсь... До смерти надоело болеть - по-моему, плохая
шутка. Помнишь день на острове Дарби, когда мы поспорили, кто придумает
самую плохую шутку? И в конце концов бросили жребий. Я не очень-то храбрая.
Боюсь слабоумия. Процесс умирания дьявольски неумолим, а сегодня я адски
страдаю, приказав сократить дозу той дряни, которой меня пичкают, чтобы
писать тебе с ясной головой... Извини за ужасный почерк, дорогой. Да, я
боюсь, а к тому же совсем отчаялась, так отчаялась, что не рассчитываю не
только вырваться из этого кошмара, но даже выползти из него маленькой
седенькой старенькой леди - одни кости да пергамент.
Еще год назад, дорогой, я выглядела точно так же, как в то чудесное
лето, которое мы провели вместе, и в этом году могло быть не хуже, если бы
не небольшая проблема с большой буквы "Р". Год назад врачи думали, будто
все удалили, потом обратились к кобальту, потом снова влезли в меня своими
железками, причем вроде бы казалось, что все неплохо, но проблема возникла
еще в двух местах, и в четверг собираются снова принять радикальные меры, к
которым меня теперь готовят, и, по-моему, хотя доктор Билл Дайке никогда не
признается в этом себе самому, он действительно считает, что лучше мне уйти
так, а не тем долгим, жутким путем, который ждет меня, если я откажусь от
операции.
Я сказала, что не собираюсь тебе докучать! Меня так и подмывает
разорвать листок и начать все сначала, но, думаю, я уже на это не способна.
Насчет чека - мистер Хардахи позаботится, чтобы ты получил его с этим
письмом, - пожалуйста, не сердись. По правде сказать, я разбогатела более
или менее случайно - один старый друг Майка, очень умный и занятый