"Джон Макдональд. Утопленница" - читать интересную книгу автора

машины на пыльной дорожке, и знаю, как запрыгает сердце от радости, когда
услышу. Ты бы видела мой наряд: на мне его белая рубашка с подвернутыми
рукавами, плечи свисают до локтей, но я уверена, что Сэм сочтет этот туалет
весьма сексуальным. Я чуть-чуть надушилась, мои голые ноги розовеют от
желания, и бегут мурашки по телу, ожидающему ласк. Видишь, сестренка,
научилась писать тебе больше, чем решилась бы сказать с глазу на глаз. Но
мне больше не с кем поделиться".
Прочитав остальные письма и погасив свет, Станиэл мысленно вернулся к
этому посланию. Подумал о Роджере, и вдруг ему стало отчаянно жаль, что он
не знал Луэлл Лоример-Хансон. В письмах ее характер отражался настолько
зрительно, ощутимо, что был уверен - она бы ему понравилась. Как все
безнадежно и несправедливо.
Ночью ему снилась Луэлл. Сон был четкий, но похожий на кошмар, и он
проснулся в поту. Луэлл находилась в большом стеклянном сосуде вроде
лабораторных колб - нагая, погруженная в прозрачную жидкость, с
разметавшимися золотистыми волосами. Поворачиваясь, тихонько касалась
стенок сосуда, словно вода в нем была проточной. Потом вдруг раздался голос
Дженни - с металлическим оттенком, как будто усиленный мегафоном:
- Ты опоздал, Пол. Всегда опаздываешь или приходишь слишком рано. Но
тебя невозможно убедить. Никогда этого не было и не будет.
Он вышел на лестницу, чтобы отобрать мегафон, пока она всех не пере.
полошила. Но очутился в странном помещении, где доктор Нил, подпрыгивая и
надувая щеки, хлопотал над телом, распростертым на доске. Это была Барбара.
Изо рта и носа ее хлынула вода. Нил золотыми ножничками разрезал на ней
платье. Широко улыбаясь, он сказал Станиэлу:
- Приготовьте вторую посудину, приятель. Она хотела, чтобы помогали
мне вы.
Сон вызвал необъяснимое чувство вины. Пол в темноте посидел на
постели, выкурил сигарету, слушая ворчанье вентилятора, заглушавшее другие
ночные звуки. Казалось, его комната плывет в каком-то странном экипаже,
неуклонно устремившемся куда-то в ночь.

Глава 5

В номере джэксонвиллского отеля Джес Гейбл, вытирая с лица полотенцем
льющийся пот, успокаивал себя, что сердце у него в порядке, он же
проверялся у доктора. Не может ведь судьба подшутить над ним так жестоко:
умереть, когда все подготовлено и до мечты рукой подать. Сколько еще он
продержится? Временами его охватывал холод, озноб, опустошенность, и он в
ужасе решал - это конец. А потом вдруг накатывала горячая волна победного
торжества, и ему хотелось кричать, хохотать, сделать стойку на руках.
Хуже всего было, когда решение неожиданно отложили. Возможно, что-то
заподозрили, но спрашивать он не решался. С ребятами из налогового
управления нужна осторожность, тем более что договоренность с ними вроде бы
достигнута. Стоит однажды утаить от них свой кусок или хотя бы дать повод
усомниться, они тут же выгребали из-под курицы все золотые яйца, но
оставляли ее в живых. Это означало, что готовы поладить с вами даже тогда,
если вы сдаетесь и согласны дойти до суда. Но как только задумаете
использовать связи, обмануть или не дай Бог решитесь намекнуть на взятку,
они печально улыбались и убивали курицу, ощипав ее догола. Джес понимал,