"Джон Д. Макдональд. Расставание в голубом ("Тревис Макги")" - читать интересную книгу автора

Я им вообще не доверяю, как и многим другим вещам вроде пластиковых
кредитных карточек, понижения зарплаты, страховых полисов, пенсионных
выплат, сбережений на старость, тиканья часов, газет, закладных,
проповедей, залогов, дезодорантов, регистратур, почасовой оплаты,
политических партий, библиотечных абонементов, телевидения, актрис,
торговых палат, карнавальных шествий, прогресса и предсказаний судьбы - им
я тоже не доверяю.
Не доверяю всей унылой, мертвящей распланированной сумятице, которую
мы затолкали в рамки такой неустойчивой сверкающей конструкции, что, кроме
блеска и жалких следов неуклюжих ремонтных работ, смотреть в этом
сооружении уже не на что.
Истина - в покорных глазах и невысказанное ужасное обвинение - тоже в
покорных глазах измученной молодой женщины, потерявшей надежду и спокойно
взирающей на тебя.
Но все это никогда не станет темой лекций жизнерадостного Тревиса
Макги. Кроме всего прочего, я не доверяю полной откровенности.
- Мне надо поразмыслить об этом, Кэтти.
- Конечно, - сказала она, отставляя в сторону пустой стакан.
- Выпьете еще?
- Спасибо, но я лучше пойду.
- Связаться с вами можно через Чук?
- Конечно.
Я проводил ее до дверей. И заметил одну маленькую трогательную деталь.
Несмотря на все беды и невзгоды, ее походка, походка настоящей танцовщицы,
была быстрой, легкой, уверенной и словно проникнутой странным подобием
радости.


Глава 2

Пройдясь по салону, я постучал в дверь и вошел в капитанскую каюту.
Чистая одежда Чук была разложена на моей постели, а промокшее от пота
трико, словно сброшенная кожа, валялось на полу. Из ванной доносилось
невнятное пение вперемежку с шумом и плеском воды.
- Эй! - крикнул я в полуприкрытую дверь.
- Входи, милый. Я не стесняюсь.
В ванной царствовало мыло и пар. Престарелый сибарит из Палм-Бич, на
склоне лет заказавший себе эту увеселительную баржу, устроил много
маленьких приятных сюрпризов. Одним из них была ванна, бледно-голубое
сооружение двух с лишним метров в длину и полутора метров в ширину,
наполовину утопленное в полу. Чук растянулась в ней во весь рост, чуть
погружаясь и снова выныривая, вся в пару, окруженная облаком черных волос.
Роскошная и восхитительная. Она сделала приглашающий жест, и я присел на
широкий бортик у ее ног.
Думаю, Чук года двадцать три - двадцать четыре. Впрочем, по лицу можно
дать немного больше.
Ее строгие глаза напоминают очи индианок с Дикого Запада, какими их
изображают на старых рисунках. В лучшие минуты лицо Чук становится властным
и значительным, излучая силу и величие; в худшие порой похоже на маску
переодетого для шутовского кордебалета парня из Дортмута. Но это тело,