"Джон Д.Макдональд. Неоновые джунгли" - читать интересную книгу автора

шикарной ночной сорочки были похожи на белую пену. Бонни покачала головой и
зарылась в нее лицом. Горло сдавили клокочущие звуки рыданий, которые она,
как ни старалась, не смогла удержать...
Он подошел к ней, обнял за плечи.
- Что... что ты пытаешься со мной сделать. Генри? - сквозь слезы
спросила Бонни.
- Удержать тебя от того, чтобы ты поедала саму себя. Ни к чему
хорошему это не приведет. Конечно, наша свадьба совсем не то, что
показывают в кино, но... разве есть закон, который запрещает нам делать
так, как мы хотим? Даже если это далеко не самый лучший вариант...
- Для меня это даже намного больше, чем самый лучший вариант. Генри! Я
вела себя просто отвратительно, прости меня! Ради бога, прости!
- Ты наденешь ее?
- Да, конечно!
Позже она смогла смеяться так искренне и заразительно, как вот уже
много лет не смеялась. А еще позже, лежа в постели в темной спальне,
почувствовала себя почти совсем как девственница, которая собирается
проститься с горьким прошлым и начать совершенно новую жизнь, полную
радости и настоящего смысла... Его большие, сильные руки были мягкими и на
редкость теплыми. Нежность возбуждала ее так, как никогда не удавалось
силе. Даже любовной страсти! Все происходило словно в сладком тумане. Что
все это время она молча плакала от счастья, Генри понял, целуя ее глаза.
- Почему, дорогая?
Но Бонни не могла сказать ему правду, что ей очень жаль тех напрасно
проведенных чудовищных лет, которые сделали ее обездоленной и... духовно
нищей, потерянных лет, после которых у нее мало что осталось для него -
большого, сильного и... очень нежного.
- Почему ты плачешь? - снова спросил он.
- Потому что, мне кажется, я полюбила тебя, - солгала она. Искренне
надеясь, что эта ложь будет для нее самой надежной стеной все то время,
пока его не будет.
В день отъезда Генри вручил ей билет на автобус и двадцать долларов.
Сказал, что соответствующим образом изменит страховку. Затем крепко
поцеловал в губы, повернулся и ушел. Она долго смотрела на его широкую
удаляющуюся спину, но он так и не обернулся.
Через два часа Бонни уже сидела в автобусе. Который направлялся туда!
В короткой телеграмме, присланной отцом Генри, старым Гасом Вараком,
говорилось: "Здесь ее дом, мы все ее ждем".
Автобусная поездка оказалась долгой и утомительной: ночь-день, мрак,
вспышки света, приглушенные звуки спящих или протяжно зевающих пассажиров,
редкие остановки на придорожных станциях... Короткие, прерывистые мгновения
забытья на откинутой спинке сиденья... Бонни всей душой хотела верить, что
именно этот серебристо-серый автобус навсегда забирает ее из одной жизни в
другую, совершенно новую и, возможно, даже счастливую. Но разве можно вот
так враз взять и очистить себя от всей грязи и мерзости, которые в тебя уже
въелись? Вряд ли. Человек ведь не морская раковина, которую сначала
очищают, а затем наполняют какой угодно начинкой. Куда бы ты ни пошел, все
твое всегда будет с тобой - пороки, реакции, воспоминания... И от этого
никуда не деться.
Генри перестал быть реальным уже после первого дня автобусной поездки.