"Чарльз Маклин. Домой до темноты" - читать интересную книгу автора

пятидесятипроцентный возврат потратила на железнодорожный транзит через
Европу. О перемене планов она не сказала никому, даже Джимми. Так
безопаснее.
Сам не жалела, что расстается с Флоренцией. Она влюбилась в город,
когда девятнадцатилетней девчонкой приехала по программе "Учись за рубежом",
и в результате он стал ее домом почти на десять лет. Теперь же она понимала,
что превращается в ненавистное для себя существо - вечную студентку, которая
год за годом изучает изобразительные искусства, заканчивает один курс, потом
другой, тешась самообманом, будто все это не только из-за Федерико.
В двадцать восемь лет она была еще привлекательна: пергаментно-бледная
кожа, темные курчавые волосы и голубые глаза - наружность еврейки, шутила
Сам, - однако порой возникала тревога, что ее лучшие годы украдены. Вокруг
было полно переспелых американок, выдохшихся и одиноких, которые приехали
сюда ради искусства и секса, а теперь служили продавщицами в книжных лавках,
гидами или учителями английского в прорве здешних языковых курсов. Нет, она
уезжала вовремя, даже если б не грозила опасность.
Нахмурившись, Сам прислушалась.
На прикроватной тумбочке слабо тикал дорожный будильник. Сам убрала его
в зеленый футляр из кожи ящерицы и бросила в несессер, а затем плюхнулась
прямо на греховодные простыни, сдернуть которые недоставало сил. На глаза
попался край смятого кремового шелка. Из-под подушки выглядывала ночная
сорочка, которую за последние две недели Сам ни разу не надела. В жару она
всегда спала голой.
Минутку!.. Рука скользнула между матрасом и подушкой, и тотчас
зароились воспоминания о Федерико... Стоп!.. Минуточку, черт побери!..
Сам откинула подушки, затем вскочила и сорвала простыни. Отодвинула от
стены кровать и сбросила матрас на пол. Точно, нету, она бы помнила, если б
его упаковала... Вибратор исчез.
Когда в последний раз она его видела?.. Наверняка есть какое-то
безобидное объяснение... Разве что Федерико?.. Но позорный сукин сын уже
давно отдал ключ - в тот самый день, когда бросил ее и предсказуемо вернулся
к флорентийской женушке и деткам.
Желудок взбунтовался. Сам кинулась в ванную и согнулась над унитазом.
Когда дурнота прошла, она мельком взглянула на свое отражение в зеркале -
глаза стали почти черными. Страх расширил зрачки, оставив лишь тонкий
голубой венчик. Надо что-нибудь принять... Кажется, где-то еще оставался
валиум. Бледное лицо в зеркале отъехало в сторону вместе с дверцей шкафчика
для лекарств.
"Палочка-выручалочка" лежала на стеклянной полке.
- О господи!.. - выдохнула Сам; она медленно повернула хромированный
стержень...
И чуть не выронила его из трясущихся рук. На торце красовалась алая
наклейка в форме сердечка. Прежде ее не было.
Сам прошла в кухню и взяла мобильник. Руки дрожали так сильно, что
набрать номер получилось лишь с четвертого или пятого раза.
Значит, прошлым вечером Страж приходил и оставил памятку.

5

- Я кое-что скрыл от тебя.