"Юлиус Мадер. Сокровища "Черного ордена" (Документальный рассказ)" - читать интересную книгу автора

Готовые матрицы нам присылали из замка Фриденталь, где этой работой
некоторое время руководил Отто Скорцени. Их изготовлением были заняты
эсэсовцы или специально нанятые ими служащиенемцы.
Ежемесячно я получал 10 тысяч листов бумаги дл печатания банкнотов.
Меня обязали следить за тем, чтобы использовалась только такая бумага, на
которой были четко нанесены водяные знаки. После печатания готовые
банкноты тщательно просвечивались, чтобы установить, нет ли неточностей в
водяных и печатных знаках.
Когда нас стало 140, мы были разделены на две команды. 40-50
заключенных постоянно занимались просвечиванием готовой продукции. Мы
настаивали на этом, ибо под таким предлогом имели возможность
отбраковывать больше фальшивых денежных знаков и растягивать сроки работы.
В последние дни войны нас собирались ликвидировать, для чего отправили
в концлагерь Эбензее. Но мы прибыли туда на три часа позже назначенного
срока, и это было спасением. 5 мая нас освободили американцы".
Другой бывший заключенный концлагеря - чешский карикатурист Лео Хаас
вспоминает:
"В середине 1944 года меня, находившегося в "предварительном
заключении" гестапо в Праге за "гнусную пропаганду в гетто
Терезиенштадта", отправили в концлагерь Освенцим. Поскольку я значилс в
документах как художник, меня вскоре определили в чертежное бюро команды,
возглавлявшейся доктором Менгеле [Врач-садист Менгеле производил над
заключенными лагеря бесчеловечные опыты. Этот преступник, по некоторым
сведениям, бежал после войны в Бразилию, где и скрывается по сей день.]. В
этом бюро вычерчивались различные графики и диаграммы, в том числе и
медицинские. Мне же было дано по меньшей мере необычное для концлагеря
задание. Эсэсовские охранники принесли несколько номеров старых
иллюстрированных журналов "Югенд" и "Вестерманс монатсхефте", выбрали
рисунок и приказали его точно скопировать.
По своей наивности, от которой не избавился, несмотря на длительное
заключение, я создал композицию на заданную тему, за что был жестоко
избит. Под угрозой карцера мне было вторично приказано так скопировать
рисунок, чтобы он не отличался от оригинала. Через месяц с небольшим меня
и еще семь узников отправили в концлагерь Заксенхаузен. Среди нас были
художники Жиловский из Праги и Жан Ленталь из Парижа. Имена других я уже
забыл, но к не помнится, что это были граждане Бельгии и Югославии,
специалисты печатного дела.
Когда нас определили в блок № 18/19 Заксенхаузена, я понял, почему в
Освенциме меня заставляли копировать рисунки. Это была в известной мере
"проверка годности" для работы в блоке фальшивомонетчиков.
Я подробно рассказываю об этом, чтобы показать, какое значение
придавало руководство СС производству фальшивых денег. Пригодные для этого
люди самым тщательным образом отбирались во всех концентрационных лагерях.
Это было, видимо, нелегким делом. Например, в нашей команде был всего один
фальшивомонетчик-профессионал. Между тем нацисты с хладнокровием садистов
старались подобрать для этой унизительной работы именно политических
заключенных, которые все равно подлежали уничтожению. Если кто-либо в
нашей команде заболевал, его тут же ликвидировали. Я никогда не забуду
наших товарищей Сукинника и Зусмана, людей, полных оптимизма и юмора,
несмотря на одолевавший их недуг.