"Александра Мадунц. Ради подруги " - читать интересную книгу автора

каком театре... и тем более о книгах... о... о...
И тут я с ужасом обнаружила, что мне безумно хочется заговорить о
математике. Вот ведь незадача! Самое главное, я на самом деле - отнюдь не
правоверный ученый и думаю о науке гораздо меньше, чем полагается. А уж в
свободное время и вовсе о ней забываю и тем более не навязываю ее
собеседникам. Но сейчас словно бес какой-то в меня вселился и требовал
поведать каланче содержание первой теоремы о гомоморфизме. Понимаете ли,
гомоморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру гомоморфизма. Такая
вот простенькая теоремка. Однако сомневаюсь, что Света выбрала бы ее в
качестве инструмента обольщения. А я сейчас - Света и ни в коем случае не
должна думать о гомоморфном образе группы! О чем угодно - лишь бы не о нем!
- А знаете, - снова сделала попытку я, - го... - я задохнулась от
ужаса, но мужественно исправилась: - Голодно что-то.
Это каланче понравилось.
- Точно. Я уже всю буженину у них съел. Пошли!
И он подвел меня к вожделенным бутербродам. Однако не успела я откусить
и куска, как наконец началось. Под звук аплодисментов в зале появились Гена,
Вика в подновленном макияже и тип в галунах, с которым мне предстояло
работать. Или Свете? Все-таки мне, потому что как Света намеревается
объяснить ему свою метаморфозу, ума не приложу.
Пересказать торжественные речи я не берусь. Они были довольно долгими,
но немногословными. Точнее, слов было достаточно, однако все одних и тех же.
Звучал "блин", иногда разбавляемый мычанием. Еще фигурировали новый офис,
евроремонт и школа. Больше я не поняла ничего - за исключением, пожалуй,
того факта, что большинству из присутствующих грозило впоследствии
старческое слабоумие. И не подумайте, что я кого-то оскорбляю - просто
ставлю медицинский диагноз. Дело в том, что в обожаемом мною журнале "Наука
и жизнь" одна из статей была посвящена этой весьма распространенной в
последние десятилетия болезни, и в качестве главного признака ее приближения
называлось нежелание индивидуума употреблять сложные предложения. С тех пор
авторы большинства бестселлеров вызывают у меня живое сочувствие. Стоит мне
прочесть: "Он сунул руку в карман. Вытащил пистолет. Взвел курок. И
выстрелил. В нее", - как будущее писателя предстает передо мной в весьма
мрачном свете. Так вот, будущее работников загадочной школы было не лучше. А
статья мне запала в душу потому, что я впервые наткнулась на болезнь,
симптомов которой пока не сумела найти у себя. Впрочем, возможно, дело в
том, что до старости мне дожить не удастся.
За столом Гена посадил меня рядом с собой, по другую сторону от него
сидела Вика. А от меня - каланча (по имени Артем). Я оглядела яства и в
очередной раз осознала, что нет худа без добра. Я ведь давно хотела побывать
на месте собаки нового русского - и жизнь с помощью Светы наконец
предоставила мне случай.
Новорусская собачья жизнь уже несколько месяцев не давала мне покоя.
Ровно с того дня, когда я впервые переступила порог квартиры своего частного
ученика, которого обещала подтянуть по математике. Отец ученика владел сетью
магазинов, женой и собакой по имени Неллюша. Неллюша потрясла меня с первого
взгляда. При виде нее я поняла, что поговорка "поперек себя шире" вполне
может иметь буквальное значение. Представьте себе шкафчик с ушками - вот вам
точный портрет этой собачки, впрочем, вполне милой и безобидной.
С порога мне сообщили, что Неллюше сегодня нездоровится. Она почти