"Александра Мадунц. Ради подруги " - читать интересную книгу автора

мужским обществом - а надо заметить, что количеством юношей наш факультет не
блистал, и каждая из нас имела право пожаловаться. Однако самой обделенной
единогласно была признана я, ибо, по меткому выражению Светы, в моей группе
на двадцать девочек четыре мальчика, из которых один при виде любой особы
женского пола пытается спрятаться под стол, другой алкоголик, третий негр, а
четвертый вообще Курицын. Света, кстати, отработав с нами в институте год,
уволилась и перешла в частную фирму, и я подозреваю, что, помимо странной
преподавательской зарплаты, ее отпугнула перспектива вечно видеть перед
собой это удивительное существо.
Чисто внешне Курицын был вполне похож на нормального человека, однако
впечатление нормальности рассеивалось быстро. Он был патологически скуп,
глуп и нахален. Если кто-нибудь подскакивает к тебе в очереди в буфет и,
громко сопя, кричит: "Она должна была предупредить вас, что я здесь стоял!
Возьми-ка мне котлету с картошкой, а деньги я отдам потом!", то можешь не
сомневаться, что это Курицын и что денег ты не получишь никогда. Разумеется,
никто не мешает тебе притвориться глухой и котлету с картошкой ему не взять,
однако тогда будь готова к тому, что он схватит с тарелки твою, мотивируя
это тем, что из-за твоей глупости не намерен оставаться голодным. Когда
однажды он, давясь от жадности, неожиданно предложил угостить меня сушкой,
весь мат-мех долго обсуждал сие потрясающее событие и поздравлял меня с
великой честью стать предметом чувств знаменитости.
Увы, шутки были близки к истине. Курицын и впрямь стал оказывать мне
знаки внимания. Его сопение вечно слышалось за моим плечом, а мои котлеты
чаще, чем чьи бы то ни было, перекочевывали в его желудок. Стоило мне
повернуться в его сторону, как я была вынуждена упиваться рассказами о его
выдающихся достоинствах. "Есть люди, для которых не существует
невозможного, - повествовал мне Курицын, - и один из них - я. Иногда мне от
этого даже не по себе. Впрочем, во все времена встречались избранники богов.
Ты знаешь, что при последнем тестировании компьютер выдал мне
характеристику - "редкий бриллиант"?"
Теперь бриллиант сверкал на нашей кафедре, доводя до исступления
студентов и секретарш. Одна секретарша призналась мне, что в рабочие дни
Курицына она всегда заранее пьет валерианку, а последнее время даже
подумывает об элениуме. Я валерианку не пью - как-никак, закалена
долголетним общением - однако и я не в силах спокойно переносить его
потрясающую манеру подкарауливать меня после занятий и, неумолчно что-то
бубня, провожать до дому.
Короче, я с понятным недоброжелательством ответила:
- Я уже ухожу. У меня нет времени.
- Хорошо, я с тобой. Все равно делать нечего.
- Я не домой, а к подруге. В Дом Культуры.
- Ага, - обрадовался Кирицын, - есть будете. В Доме Культуры часто еда
остается, после банкетов всяких. Так я с вами. Не волнуйся, я не из
нахлебников, так что свою долю честно внесу.
- Какую долю? - не поняла я.
- Вот! - и он гордо продемонстрировал мне пакетик кофе. - Тут
написано - три в одном. Правда, по-английски, но для таких, как я, это не
проблема. Так что хватит на три чашки - мне, тебе и подруге. А она за это
меня угостит.
Я посмотрела на пакетик.