"Макс Мах. Времена не выбирают ("Квест империя" #3) " - читать интересную книгу автора

- А по поводу водки, - он чуть прищурился, показывая, что шутит, - я
пил чачу и текилу. Тоже неплохо, но, кажется, это не совсем русские напитки?
- Не спорю, - пожал плечами Виктор, переходя на русский. - Но дело ведь
не в этом, не так ли?
- Так, - согласился Йёю. - Меня тревожит неопределенность.
Слова Йёю заставили Макса насторожиться. Судя по тону и избранной им
лексической группе, герцог предполагал обсудить с ними серьезные - во всяком
случае, представляющиеся ему, Йёю, серьезными - вопросы. И не такой человек
он был, чтобы не отнестись к этому со всем вниманием. Понял это и Виктор.
Макс заметил, как плавно и практически мгновенно перешел его друг из
одного образа в другой. Вообще, у Виктора имелась всегда поражавшая Макса
чудная способность легко, без какого-либо внешнего напряжения или очевидного
усилия, входить в нежно любимый им, Виктором, образ грубоватого и
простоватого весельчака-балагура и с такой же удивительной легкостью из него
выходить. Можно было только гадать, отчего Виктору - настоящему русскому
дворянину - полюбился именно этот странный персонаж, не лишенный, впрочем,
своеобразного обаяния и очарования, но так не вяжущийся с его
происхождением - ведь аристократ, и какой! - и воспитанием, психологическим
типом, наконец. Однако Федор Кузьмич был именно таким и, судя по тому, что
Макс знал вполне достоверно, быть Федей Виктору просто нравилось. Он получал
от этого какое-то особое удовольствие и, вероятно, как ни странно это
звучит, отдыхал в этом образе и разряжал в нем накопившееся напряжение. Но
все это до времени, до того момента, когда добродушное можно менялось на
категорическое нельзя. Когда наступал момент истины, Виктор сбрасывал
комфортные "домашние шлепанцы" и становился совсем другим. Самое интересное,
что и этот, другой Виктор - Виктор Викентьевич Дмитриев или аназдар Абель
Вараба - был так же аутентичен и естественен, как и Федор Кузьмич. И не
успели слететь с губ Йёю слова его последней короткой реплики, а рядом с
Максом уже стоял человек, который мог быть кем угодно - главкомом Яагшем или
генералом Суздальцевым, неважно, - но никак не вечно ёрничающим балагуром
Федором Кузьмичом. Очень серьезный человек, умный, хладнокровный и идеально
соответствующий ситуации.
- Меня тревожит неопределенность, - сказал Йёю, не без умысла,
вероятно, переходя на Ахан-Гал-ши.
- Вот как. - Макс перевел взгляд на Йёю и немного поднял правую бровь.
- Именно так, - невозмутимо продолжал Йёю. - Видите ли, господа, вчера
у меня состоялся весьма интересный разговор с королевой. Мы говорили долго и
о многом. Я открыл ее величеству свое сердце, и она была столь любезна, что
ответила мне с вызывающей восхищение откровенностью. Вероятно, вас не
удивит, если я повторюсь и скажу, что испытываю к королеве Нор чувство
уважения и доверия.
- Не удивит, - подтвердил Макс.
- Продолжайте, герцог, - сказал Виктор, ради Йёю сделав над собой
усилие и поднявшись на третий уровень выражения. Уважение, признательность,
дружеское внимание.  - Продолжайте, прошу вас.
- Нор предложила мне любую официальную должность на мой выбор. - Йёю
виртуозно балансировал на границе между третьим и четвертым уровнем.
Благодарность, признательность, дружеская откровенность.  - Я отказался,
разумеется. Зачем? Разве в должности дело? Что изменится от того, что я
стану, скажем, премьер-министром, а вы, князь, - главнокомандующим, или вы,