"Макс Мах. Твари Господни" - читать интересную книгу автора

Высокие скулы, огромные, но узкого разреза зеленые глаза, полные четко
очерченные губы... Красавица!
"И ты ее отпустишь?" - спросил он себя.
"А что я должен делать?"
"Ты еще пожалеешь!" - это было ясно и без того, чтобы "произносить
вслух". Естественно, пожалеет.
"Да-да, пожалею. Пожалею и заплачу".
- Иди, - сказал он ей. - Иди. И постарайся уцелеть!
Она что-то почувствовала - "ведьма!" - и обернулась, но опоздала, он
был уже за ее спиной. А потом Некто спрятался в тени ближайшего дома и,
растворившись в ней так, как умел, вероятно, один только он, долго смотрел
Лисе вслед.

4

Очнулся Кайданов только в поезде. Проводница начала разносить стаканы с
чаем. Кто-то из попутчиков окликнул его, и Герман как будто проснулся от
тяжелого полного пугающих видений сна, с удивлением обнаружив себя, лежащим
на не застеленной верхней полке, в купе уносящегося в неизвестность поезда.
Судя по всему, до этого момента он пребывал в полуобморочном состоянии. Во
всяком случае, более или менее отчетливо прошедший день вспоминался только
до того момента, как он услышал за спиной шум мотора приближающегося к ним с
Лисой автомобиля, почти сразу сменившийся противным, дерущим за душу визгом
тормозов. Все остальное тонуло в тумане. Помнился только властный голос
незнакомца, возникшего из ниоткуда и в никуда затем исчезнувшего.
"Некто по имени Никто", - Кайданов напряг память, но, как оказалось,
напрасно. Ни того, как он ушел с улицы Тургенева, ни того, как ехал в
автобусе к вокзалу - ведь не пешком же он шел? - Герман вспомнить не смог.
Припомнилось только размытое невнятное пятно дома Ипатьева, который он,
вероятно, увидел из окна автобуса, и все. Зато слова страшного ("Да, да, -
признался себе Кайданов. - Страшного!") человека, сказанные на пустой ("А
почему, собственно, пустой, ведь не поздно еще было?") вечерней улице,
звучали в его ушах так, как если бы, он услышал их только пять минут назад.
"Ужас! - подумал он, спускаясь с полки. - Мы попали в руки афериста!"
И в ту же секунду, вероятно, потому что ему пришлось расплачиваться за
чай и постельное белье, Кайданов вспомнил о пачке денег, ощутимо
оттягивавшей внутренний карман пиджака.
"Если там действительно деньги, значит..." - не додумав этой достаточно
простой мысли, Герман сунул руку в карман и на ощупь вытянул из пачки одну
купюру, но сдачи с двадцати пяти рублей у проводницы, естественно, не
оказалось, и Герману пришлось выгребать из карманов брюк мелочь.
"Настоящие..." - Кайданов вышел в коридор, прошел к туалету, но там
была очередь, а в тамбуре курили. Так что, не солоно хлебавши, то есть, не
реализовав мгновенно возникшее у него острое желание рассмотреть всю эту
гору денег, он вернулся в купе и присоединился к двум едущим в командировку
средних лет теткам и отпускному подполковнику-артиллеристу, еще не старому,
но уже почти совершенно седому. Попутчики уже разложили на столе снедь и
принялись за поздний ужин, впрочем, как тут же подумал Кайданов, начинать
путешествие без того, чтобы сначала перекусить, в России не принято.
- А вы, я вижу без вещей, - добродушно сказал подполковник,