"Бетти Махмуди. Пленница былой любви " - читать интересную книгу автора

сон, то пробуждалась, и не заметила, когда Муди вернулся. Но даже после
этого в доме не закончились религиозные обряды. Баба Наджи читал Коран,
монотонно крича во весь голос. Амми Бозорг в своей спальне в другом конце
дома тоже читала Коран. Это длилось часами. Их голоса приобрели
гипнотизирующее звучание.
К тому времени, когда я встала, Баба Наджи закончил молиться и ушел на
работу. У него была фирма "Импорт - экспорт С. Салам Ходжи и сыновья".
Прежде всего мне захотелось принять душ. В ванной комнате не было
полотенец. Муди сказал, что, вероятно, Амми Бозорг вообще их не имеет,
поэтому я оторвала кусок простыни. Не было здесь и шторы для душа. Вода
просто уходила в находящееся в углу наклонного мраморного пола отверстие.
Несмотря на все эти неудобства, вода освежала.
Я надела самую скромную юбку и блузку, подкрасилась и некоторое время
посвятила волосам. Муди сказал, что дома, в своей семье, я могу не
закрываться.
Амми Бозорг, в цветной домашней чадре, вертелась на кухне. Обе руки ее
должны были быть свободными для работы, поэтому она обернула широкое
полотнище вокруг тела и собрала под мышками. Чтобы чадра не падала, ей
приходилось прижимать ее к бокам.
Связанная таким образом, она занималась своей работой в помещении,
которое, как и весь дом, носило следы прежнего великолепия, а теперь пришло
в запустение. Стены покрывал густой слой многолетней сажи. Металлические
шкафчики поржавели от времени. В двухкамерной мойке громоздилась грязная
посуда. Горы различных кастрюль и сковород занимали большой кухонный и
маленький квадратный столы, и так как на них не было места, то Амми Бозорг
работала на полу. Я удивилась при виде холодильника-морозильника с
устройством для приготовления льда. Когда я заглянула внутрь, моим глазам
открылся целый склад холодных закусок.
Самым большим сюрпризом для меня было, когда Муди с гордостью объявил,
что Амми Бозорг убрала весь дом к нашему приезду. Интересно, как этот дом
выглядел до уборки?
Стареющая худощавая служанка, испорченные зубы которой удивительно
гармонировали с выгоревшей синего цвета чадрой, флегматично выполняла
распоряжения Амми Бозорг. На полу кухни она приготовила поднос с чаем,
сыром, хлебом и сервировала нам завтрак опять же на полу в холле.
Подавая чай в маленьких стаканчиках, называемых эстаканами и вмещающих
не более четверти чашки, обязательно придерживались очередности. Вот и
сейчас первым обслужили Муди, единственного присутствующего в этот час
мужчину, затем Амми Бозорг, потом меня, а в конце Махтаб.
Чай был крепкий, горячий и очень вкусный. Когда я пробовала его, Амми
Бозорг что-то сказала Муди.
- Ты не насыпала в чай сахар, - перевел он.
Я заметила неестественность в его манере говорить. Дома он употребил бы
сокращенную форму. Здесь же он избегал ее, выражаясь более формально, как
люди, для которых английский является вторым языком. Муди давно уже говорил
как коренной американец. Откуда же эта перемена? Я забеспокоилась: не начал
ли он снова думать по-персидски?
- Я не хочу сахару. Мне нравится так, - был мой ответ.
- Ты шокировала тетушку, но я пояснил ей, что ты сама достаточно
сладкая, поэтому тебе не нужен сахар.