"Артур Ллевелин Мэйчен. Бэйсуортский отшельник" - читать интересную книгу автора

Артур Ллевелин Мэйчен

Бэйсуортский отшельник

Среди множества лиц, имевших удовольствие изредка общаться с мистером
Дайсоном, был и мистер Эдгар Рассел, безвестный борец с судьбой, занимавший
небольшую комнатку на втором этаже дома на Эбиндон Гроув, Ноттинг Хилл.
Свернув с улицы и сделав несколько шагов в направлении его дома, посетитель
вдруг замечал странную тишину, дремотное оцепенение, от которого ноги сами
собой начинали ступать медленнее - таков был общий дух Эбиндон Гроув. Дома
прятались за зарослями сирени и золотого дождя; цвел кроваво-красный
боярышник, а на одном углу, за стеной, располагался внушительных размеров
сад старого дома, повернутого фасадом к другой улице; после июньских дождей
всю округу заливал нежный запах цветения, и старые вязы еще хранили память о
тех временах, когда под ними простирались заросшие травой поля.
Штукатурные дома на Эбиндон Гроув в основном принадлежали к
трудноописуемому архитектурному стилю тридцатипятилетней давности; построены
они были вполне прилично и подходили для людей со средними доходами; большей
частью они сдавались внаем, и над дверями часто можно было видеть таблички
со словами "меблированные комнаты".
Здесь, в довольно симпатичном доме, и поселился мистер Рассел,
считавший, что пыльная суета какой-нибудь Граб Стрит сильно уступает виду
зеленеющей листвы. Действительно, из окна его комнаты раскрывалась
восхитительная панорама окрестных садов, а в летние месяцы цепь тополей
скрывала от взгляда угрюмые постройки соседних улиц.
Мистер Рассел жил в основном на хлебе и чае, так как его доходы были
крайне малы, но когда Дайсон навещал его, Рассел все же посылал за
полдюжиной пива, и Дайсон мог сколько угодно угощаться его табаком.
К большому огорчению хозяйки, первый этаж в ее доме несколько месяцев
пустовал. Объявление перед домом уже долгое время сообщало об этом;
поднимаясь однажды осенним вечером по ступеням, Дайсон ощутил, что чего-то
не хватает, поглядел на окно над дверью и увидел, что табличка пропала.
- Кто-то снял нижний этаж? - спросил он, поздоровавшись с Расселом.
- Да, уже две недели как там живет дама.
- Вот как? - с любопытством спросил Дайсон. - Она молода?
- Кажется, да. Она вдова и носит густую креповую вуаль. Раз или два я
встречал ее на лестнице и на улице, но так и не видел ее лица.
- Как обстоят дела? - спросил Дайсон, когда принесли пиво, и над
трубками заклубился густой дым. - Работа понемногу продвигается?
- Увы, - ответил молодой человек, на лице которого появилась мрачная
гримаса, - если моя жизнь не ад, то уж чистилище во всяком случае. Я пишу,
тщательно подбирая слова, взвешивая и оценивая силу каждой буквы, обдумывая
тончайшие эффекты языка, зачеркиваю написанное и переписываю все заново,
просиживаю целый вечер над одной-единственной страницей. А утром, когда я
перечитываю написанное... Ничего не остается, кроме как отправить это в
мусорную корзину, или спрятать в стол, если оборот листа остался чистым.
Когда мне случается поймать удачную мысль, ее воплощение оказывается
банальным и жалким, а когда хорош стиль, за ним скрывается какая-нибудь
пошлость. Я работаю как проклятый, Дайсон, и за каждой дописанной строкой
стоят чудовищные усилия. Я завидую плотнику из соседнего переулка, который